Галкины рассказки - 2

Вот еще хотелось бы послушать ваши мнения о рассказке.

Итальянская рапсодия

Я каждый день смотрел на нее и не мог налюбоваться. От всего ее облика так и веяло чем-то необыкновенно заманчивым. Ее волосы цвета черной смородины блестели на солнце. Пышная юбка до колен  подчеркивала тонкую талию. Стройные ножки в туфлях на высоких каблучках выстукивали музыку по булыжникам Сиены. А глаза, точно две бархатные маслинки… Когда они смотрели на меня с нежностью, у меня мурашки по коже бегали. Чем-то она была похожа на Орнеллу Мути, только цвет волос темнее, а черты лица нежнее. Иногда мне становилось страшно, казалось, что я люблю сестру совсем не так, как подобает брату.  И тогда я втайне от нее шел в самый красивый храм – Сиенский Дуомо, преклонял колено на великолепный мраморный пол и неистово молился.
В тот день сестра сказала, что нам пора уезжать из Сиены. Мы еще никогда не покидали пределы родного города. Я даже представить себе не мог, как буду жить без этих узких улочек, таких родных и до боли знакомых. Единственное, мне удалось уговорить сестру не продавать нашу квартирку в контраде Черепаха:
- Джина, - убеждал я, – мы не знаем, как повернется наша жизнь. Пусть будет место, куда мы всегда сможем вернуться. Мы сохраним ключи, и наша маленькая квартирка всегда будет ждать нас.
- Ладно, малыш, уговорил. Но я не хочу сюда возвращаться. Мне надоело видеть, как на меня пялятся сальными глазками эти жирные соседи, а их сварливые жены треплют языками мое имя. Паоло, я ведь красивая?
- Что спрашиваешь такие глупости, сама же знаешь, какая ты красавица. Лучше тебя нет в Сиене, да что там в Сиене – во всей Италии.
- Поэтому я и хочу продать свою красоту как можно дороже. Здесь ведь одни туристы толпами бродят по нашим улочкам. А приезжают на день-два. С одной стороны, это хорошо, мы наверняка и не попались ни разу именно поэтому. Но мужа среди них мне не найти, - Джина мечтательно вздохнула. – Я хочу увидеть море. Там, в большом городе, я знаю, там я его найду. Или он меня найдет.
- Кто он?
- Мой принц, конечно.
- И когда ты хочешь ехать?
- Думаю, в середине августа. Ты же знаешь, что у нас самые доходные дни на Палио. Вот после праздника сразу и уедем.
Я не стал спорить. Джина старше на три года, ей и решать. Я вышел во внутренний дворик. Кажется, что Сиена вся состоит из камня. Но это только со стороны фасадов дома производят впечатление каменных близнецов. В средние века так строили, я часто задавался вопросом, почему именно так. Слышал, что большинство жителей итальянских городов не благоговеет перед древностью, даже не замечает ее, ругая бытовые неудобства. А я замечал. Автомобили, что продирались по узким улочкам, казались мне монстрами – они совсем не вписывались в средневековую ауру Сиены. Туристы называли Сиену самым необычным городом Италии.
В нашем дворе я сел на каменную скамейку среди кустов и цветов, журчание маленького фонтанчика с питьевой водой умиротворяло. Значит, после шестнадцатого августа мы уедем, и неизвестно, когда я смогу вот так сидеть в этом цветущем дворике.
Три года назад умерла наша мама, и мы остались без средств к существованию. Мне было пятнадцать. Я даже не окончил среднюю школу. Пробелы в образовании восполнял чтением. Джина пробовала устроиться на работу, но ее красота сыграла с ней злую шутку. В каждом магазине хозяева пытались приставать к ней. Она отказывала, ее увольняли. Через два месяца бесплодных попыток Джина сказала:
- Паоло, я поняла, что честным трудом заработать не смогу. У меня есть план. Правда, это опасно, если попадемся, то нас ждет тюрьма. Ты со мной?
- Джина, ты же знаешь, я всегда с тобой.
- Мы возьмем только излишки у богатеньких, а, чтобы совесть не мучила, будем подавать нищим.
- Как Робин Гуд? – спросил я.
- О да! Этот персонаж всегда в моде, - засмеялась сестра. Смех у нее был как колокольчик.
С тех пор мы стали воровать деньги у туристов. Пока какой-нибудь толстосум любовался Джиной, я вынимал из его кармана жирный бумажник. Перед этим долго тренировался, чтобы получалось незаметно. Тогда еще не были в ходу кредитные карточки, а лиры, франки, марки  прямо топорщились в карманах, я сразу вычислял, куда надо сунуть руку, чтобы денежки перекочевали ко мне. Во всяком случае, на еду, одежду, налоги хватало, что-то Джина откладывала.
Палио – мой любимый праздник. Я всегда болел за свою контраду, не забывая при этом о чужих бумажниках. Совершенно безумные конные скачки. Тысячи зрителей со всего света наполняют ракушку площади дель Кампо до предела, горожане, одетые в торжественные средневековые костюмы – хозяева этого действа. Джина в пышном длинном платье с высоким декольте заставляла отвлечься даже тех, кто азартно ставил на лошадей. Такого сумасшедшего праздника нет нигде.
В этот раз тоже удалось хорошо поживиться. На следующий день мы с сестрой собрали нехитрые пожитки. У меня в глазах стояли слезы, когда мы шли к автобусу, чтобы уехать во Флоренцию, а оттуда в Неаполь.
- Паоло, успокойся, - погладила меня по голове Джина. – Что ты так убиваешься по этим древним камням? Перед нами огромный мир. Нельзя же похоронить себя здесь.
Я плакал, а у Джины горели щеки лихорадочным румянцем. Она предвкушала новую жизнь. Видимо, сестра была вся в отца, которого я не видел. Отец уехал на заработки сразу после моего рождения. Сначала присылал какие-то деньги, а потом и вовсе пропал. Мама ждала его до последнего вздоха, но он так и не появился. А мы даже не знали, куда сообщить о смерти мамы. Да и жив ли он сам? Кто знает… С тяжелым сердцем уезжал я из родного города.
Неаполь мне не понравился. По сравнению с уютной Сиеной большой город казался взбалмошным и неприветливым. Мы сняли номер в маленьком отеле. Джина каждый день куда-то исчезала, возвращалась в отель поздно вечером. А я бродил по городу, высматривая места, где скапливались туристы.
Как-то я спросил:
- Джина, куда ты все время исчезаешь? Когда мы уже начнем работать?
- Я не знала, как начать этот разговор, - отведя взгляд в сторону, сказала Джина. – С трех лет я все время была привязана к тебе. Вспомни, кто кормил тебя, отправлял в школу, гулял с тобой. Мне кажется, я отдала свой долг тебе. Разве нет?
- О чем ты? – я действительно не мог понять, что Джина хотела сказать.
- Тебе восемнадцать, Паоло. Пора начинать жить свою жизнь, малыш. А мне надо устраивать свою. Мы ходили по грани. Я не хочу в тюрьму. И для тебя такой доли не желаю.
Джина была какая-то другая, задумчивая и в то же время возбужденная. Что-то происходило в ее душе. Все-таки мне удалось поймать ее взгляд. Она подошла ко мне, поцеловала в макушку, как это делала в детстве, и тихо-тихо сказала:
- Прости.
Я расстроился и лег спать. Утром Джины в номере не было, а на столе лежала записка: «Малыш, я люблю тебя. Но не ищи. Так надо. Это тебе на первое время». Рядом с запиской лежали деньги. Я заплакал навзрыд, потом пошел в магазин и купил бутылку кьянти. Помню только как пил вино. На следующее утро я принял душ и понял, что сильно проголодался. Болела голова. Я спустился вниз, заказал в баре крепкий кофе и панини. Джина в отель не возвращалась.
Я никак не мог понять, что должен делать, и медленно побрел к морю. В порту швартовался большой лайнер. Я долго наблюдал, как суетились матросы. Богатые праздные пассажиры спустились по трапу любоваться Неаполем. Я позвал вахтенного матроса:
- Эй, сеньор! А вам юнга не нужен?
- Проходи, юноша, проходи. Мы сами держимся за свои места, а ты уже вышел из возраста юнги.
Деньги, оставленные Джиной, скоро кончатся. А что я умел делать? Только воровать. Вот куда она могла деться? Как-то сестра обмолвилась о Капри. Остров, на котором отдыхали богатые сеньоры и туристы. И я отправился на катер.
На Капри  побродил вдоль берега, а потом поднялся в город. Узкие извилистые улочки совсем не напоминали Сиену. Туристы и отдыхающие, из которых богатство так и перло, шатались толпами. Я брел без цели куда-то в гору, когда увидел, как худенький мальчишка подрезал сумочку пожилой синьоры и быстро прошмыгнул вниз мимо меня, я догнал его и схватил за плечо.
- Ой, только не надо полицию, я все отдам, - взмолился мальчишка. Его вихры торчали в разные стороны. Я стал разглядывать его чумазое личико, глаза мои скользнули ниже, и я с удивлением увидел под тонкой футболкой два маленьких бугорка.
- Ты девчонка? – я все еще держал воришку за плечо.
- Да. Бьянка, - девчонка умоляюще смотрела на меня, а потом на всякий случай добавила: - я еще несовершеннолетняя.
- Эх, Бьянка, видимо, это сама судьба.
Я уговорил девчонку отправиться в отель. Она была похожа на испуганного олененка. Я даже удивился, что она доверилась мне. Только выхода у нее, как оказалось, не было. Постепенно я узнал ее историю.
Родилась Бьянка в зажиточной семье, жили они в своем доме на побережье недалеко от Неаполя. Ей было десять, когда родители погибли в автокатастрофе. Бьянку забрала сестра отца, у которой было четверо дочерей. В доме тетки девочка чувствовала себя золушкой: стирала, убирала, готовила, шила. Потом старшая кузина вышла замуж, родила ребенка, и они все перебрались в просторный дом родителей Бьянки. Пять долгих лет унижений были еще цветочками. Как только девочке исполнилось пятнадцать, тетка решила отправить ее в монастырь  женского ордена клариссинок в Неаполе. Сначала и там она была в услужении, а после того, как тетка подписала какие-то бумаги, одна из монахинь остригла ее роскошные волосы и сообщила, что готовит девочку к постригу. Запирать себя в стенах монастыря девушка не хотела. И тогда Бьянка отважилась бежать. Ей удалось незаметно залезть в грузовик, который привозил продукты в монастырь, а на первой же остановке она выскользнула из кузова и смешалась с жителями города. Ей хотелось оказаться как можно дальше и от монастыря, и от злой тетки. Ничего лучше она не придумала, как проникнуть на катер, что шел на Капри. Хотелось есть и пить. Она сорвала лимон, и на какое-то время ей удалось утолить жажду. Потом ей посчастливилось выпросить кусок пиццы у какой-то сеньоры. Ночевала Бьянка на берегу под чьей-то лодкой. В тот день, когда я увидел ее, она впервые попробовала украсть сумочку.
Внешне я был чем-то похож на сестру, во всяком случае, пресытившиеся своими мужьями сеньоры весьма откровенно поглядывали на меня. И тогда я решил научить Бьянку всем премудростям воровского мастерства.
Сначала мы гастролировали по городам Италии: Римини, Флоренция, Милан, Венеция. Долго нигде не задерживались. Я отвлекал беспечных дам, а Бьянка искусно подрезала сумочки. Дело шло весьма успешно, я даже смог открыть свой счет в банке. Иногда я заходил в церковь, грехи покоя не давали. Все бы было ничего, но я ужасно тосковал по Джине. Эта вечная боль в душе не покидала ни на минуту. Бьянка выслушивала меня молча, стиснув зубы.
Однажды она сама пришла ко мне в постель. Я не возражал. Со временем я привязался к ней, привык. Странное чувство не покидало меня: что-то было не так – я относился к Бьянке как к сестре, о сестре же были совсем другие мысли. И от этих греховных мыслей даже церковь не могла освободить меня.
Шли годы. Приезжая в новый город, я все надеялся в толпе увидеть Джину. Но встреча произошла неожиданно.
Мы с Бьянкой работали на Венецианском карнавале. Это двенадцать дней напряжения, когда из полумиллиона туристов, глазеющих на шествие прекрасных коломбин, на танцы и фейерверки, нужно было вычислить именно тех, кто беспечно относился к своим сумочкам и бумажникам. На двенадцатый день Бьянка сказала:
- Паоло, мы, кажется, сорвали неплохой куш. Давай остановимся. Я хочу побыть простой туристкой, хочу увидеть карнавал, а не сумочки. Меня уже тошнит от этих дам. За все время даже города не видели.
- Давай, Бьянка, - согласился я. – Как ты смотришь, чтобы прокатиться на гондоле?
- Ой! – по-детски захлопала в ладоши Бьянка. – Я очень хочу на гондоле. Это так романтично.
Мы взялись за руки и мимо Дворца Дожей спустились к лагуне. Желающих прокатиться было немало, мы встали в очередь. И тут я услышал смех, как будто колокольчик заливался, такой знакомый, такой родной смех. Я посмотрел в ту сторону и увидел ее. Джина в ярком платье коломбины с маской в руке садилась в гондолу. Ей подал руку импозантный ухоженный мужчина. На шее Джины искорками поблескивали бриллианты, так не подходящие к костюму. Я вышел из ступора, когда гондола уже отчаливала. Я сорвался с места и побежал вдоль берега лагуны.
- Джина! Джина! Джина! – орал я как ненормальный, расталкивая людей, мешавших бежать за гондолой.
Она увидела меня. И сразу отвела глаза. Расстояние между нами было слишком велико, и не понять, что отражалось в черном бархате ее глаз. Дальше бежать было некуда, я наблюдал, как Джина подняла бокал с шампанским, любезно поданным ей спутником, и четко увидел, что тонкая рука незаметно для мужчины качнула бокал в мою сторону. А потом нарядная гондола скрылась между домами в узком канале. Больше Джину я не видел.
Я понуро поплелся к пирсу, где среди толпы еле-еле отыскал Бьянку.
- Прости, я не хочу на гондолу, к тому же желающих слишком много. Пойдем лучше на катер, прокатимся по Большому Каналу, - я чувствовал себя потерянным. – А вечером придем на площадь Сан Марко, оставим в покое беспечных туристов и будем просто любоваться фейерверком.
- И ты в толпе будешь искать свою сестру. Может, хватит уже, Паоло? Неужели непонятно – она не хочет афишировать свою родственную связь в мелким воришкой. Что-то я не увидела с ее стороны бурной радости от встречи, - Бьянка говорила резко.
- Зачем ты так? Мелкий воришка…
- А что, не так? Может, хватит, Паоло? Пять лет мы колесим по стране. Люди веселятся на празднике, а мы... Мне надоело.
- И что ты предлагаешь? Грабить банки?
- Я предлагаю завязать с криминалом.
- То есть? – этого я никак не ожидал. – И на что будем жить?
- Паоло, послушай меня, пожалуйста. Скоро мне исполнится 21 год. Я могу претендовать на наследство. Тетка ничего не могла сделать с домом, пока я была несовершеннолетней. Я звонила адвокату. Мы продадим родительский дом, землю. И поедем жить в Рим – в столице больше возможностей. Будем учиться и работать.
- Ты серьезно?
- Совершенно. Если ты не согласишься, значит, мы будем жить без тебя.
- Кто это мы?
- У нас будет ребенок. И я не хочу, чтобы он когда-то узнал, чем мы столько лет занимались.
На следующий день мы уехали в Сиену и там обвенчались.
Все у нас сложилось в жизни. К Риму я привык. Бьянка стала известным журналистом. Я освоил компьютер, говорят, неплохой дизайнер. Мы дали образование трем нашим сыновьям.
Прошло 30 лет с тех пор, как я покинул родной город. Изредка наведывался в нашу старую квартиру, протирал пыль, надеясь, что она хоть раз вернется. Но по обилию пыли я понимал, что ее здесь не было. Не находил я ее и в социальных сетях.
В этот раз, еще не поднимаясь в квартиру, я сразу прошел во дворик. Хотелось пить. И застыл на месте. Джина, такая же молодая в пышной юбке, подчеркивающей ее талию, набирала в кувшин воду из питьевого фонтанчика. Также соседи из окон пялились на ее стройные ножки в туфлях на высоких каблуках.
- Джина? – я буквально прошелестел ее имя.
Девушка обернулась:
- Вы, наверное, дядя Паоло? А я Валерия. Мы с мамой очень похожи. Я приехала из Милана, пишу диссертацию по истории Сиены. Мама сказала, что вы можете вернуться в родной город. Я привезла вам письмо. Если бы вас не встретила, то оставила бы его на столе. Я так рада, что вы здесь, - звонкий смех колокольчиком разнесся по нашему дворику, и девушка снова подставила кувшин под тугую струю фонтанчика. А я вдруг показал язык соседу, вытаращившемуся из окна на Валерию.
Что ж, позвоню Бьянке, встретимся в Милане.

Галина, твой рассказ пропитан духом Италии! Сразу захотелось по улочкам Сиены пройтись! Очень хорошо!

А история... мне кажется в ней нет счастливых людей, у каждого своя тайная печаль... Впрочем , как и в реальной жизни!

Спасибо, Галинка. Соглашусь со Светой по поводу духа Италии, у тебя получилось. А по содержанию, лично мне всё же чуточку не хватило истории Джины, хотя бы пару фраз из её письма...
И ещё споткнулась на словах "высокое декольте", декольте обычно бывает низким, по-моему, так как это глубокий вырез.

Спасибо, девочки! Мне вот интересно, что еще про дух Италии скажет Таня из Генуи...
Свет, а это смотря что понимать под словом "счастье".
Натка, декольте бывает глубоким и высоким. Глубокое выставляет женские прелести напоказ, а вот высокое заставляет задуматься - что же там можно увидеть. А про Джину я специально ничего не сказала, главное - она написала письмо, значит, думала о брате. Как-то так.

А не буду спорить)), Галинка.

Галинка, а я хотела спросить, ты все эти подробности про Италию специально для рассказа изучала или просто знала?

Натка, в позапрошлом году мы с Данкой путешествовали по Италии: были и в Сиене, и в Венеции, и в Неаполе, и на Капри. Так что это мои впечатления. Правда, Палио мы не видели, но нам интересно об этом рассказывал гид.

Прочла,Галинка,понравилось Это итальянская рапсодия.
Про итальянский дух...Ты написала про Италию.Читая рассказ не будешь представлять ни Францию ни Испанию,а именно Италию и средневековую и тридцатилетней давности.
Но я считаю,что лучше всего тебе удалось показать характер итальянцев.У Джины сильный,в нашем понятии,мужской,характер,и мягкий,сентементальный,плачущий Пауло.Это очень характерно для итальянцев,они получают именно такое воспитание,мальчики и девочки совершенно разное.
А еще мне нравится,что у тебя оптимистический финал.У всех все хорошо.Хотя жизнь говорит,что они должны были загреметь за решетку...

И еще про Палио.Я не была в Сиене и не знала про эти скачки))) ,но сразу обратила внимание на дату (ведь 15августа Италия отмечает Феррагосту,это самый большой летний праздник,наравне с Рождеством и Пасхой)а у тебя говорится про 16 августа,ну я в справочниках поискала)))
Спасибо тебе.

Танюша, спасибо! Мне было очень интересно, что именно ты скажешь о рассказке.
Города эти я видела воочию, а вот характер итальянцев попыталась представить. Не попали за решетку, потому что вовремя остановились (по воле автора, конечно).

)))А я так себе и представила,что ты была в этих городах и описываешь свои впечатления

Классно, Яничка! Приятно было снова прогуляться по Италии! Вспомнились вкусненькие итальянские панини, необычайно огромнейшие лимоны на Капри и прогулки на гондолах по каналам Венеции с шампанским. И вообще нахлынули воспоминания. Спасибо! Хочу опять в Италию. Теперь уже к Танюшке в Геную.

Спасибо, Танюша! И я в Геную хочу...

Просто интересно, Италия подана просто великолепно. Не была в итальянских городах, теперь хочется еще сильнее.

Спасибо, Надюша! Думаю, и в Италии побываешь.

Га,я давно прочитала. Не было возможности ответить. Но... Лучше поздно! Замечательный рассказ. Умница!

Спасибо, Ле!
А мы сегодня отмечали тот самый День Писателя в кафе "Пыль винила". Один местный поэт издал книгу под названием "Истина в вине" по следам Омара Хайяма. Я вино не пью, но рядом со мной оказался наш местный классик, который наливал мне водку, после чего родился экспромт:

Возможно, вы меня сочтете сумасбродкой,
Хоть истина в вине, но лучше водка.

Хорош экспромт!
По мне так лучше пиво и селёдка!
Наверное,я тоже сумасбродка!

Ле, такое рождается только после принятия 100 г.

Угу,или после прочтения чужих экспромтов!

Вот еще одна конкурсная рассказка по картине. Никак название придумать не могу. Мож, у кого возникнут какие мысли. А пока название по названию картины Маковского. 2 дня жду ваших комментариев, потом отправлю.

Две матери

Оля никак не могла унять дрожь и прятала руки в карманах черного старенького пальтишки. Она стояла в гостиной и переминалась с ноги на ногу. Тетя Нюша, открывшая ей дверь, выглядывала из коридора. Хозяин, казалось, вообще не реагировал на ее появление. Хозяйка же откровенно разглядывала девушку. Оля пыталась не встречаться с ней глазами, чтобы та не смогла прочесть накопившуюся за три года ненависть. Все молчали, напряжение нарастало. Но вдруг в комнату вбежал кудрявый малыш и уткнулся в колени хозяйки. Улыбка сама собой появилась на лице Оли. И напряжение сразу спало.

- Что ж, давайте знакомиться, - дружелюбно произнесла хозяйка. – Меня зовут Инесса Романовна. А вы Оля?

- Да, - девушка еще не могла заставить себя говорить более пространно.

- А это Ларик, он поведал, как мужественно вы вырвали его из лап огромной собаки, - Инесса Романовна потрепала мальчонку за пухлые щечки. – Нюша сказала, что вы нянчились со своими младшими братишками. Впрочем, я хочу, чтобы вы были Ларику не просто няней, а еще и гувернанткой. Какое у вас образование?

- Педагогический колледж. У меня все документы с собой, - Оля постепенно успокаивалась, хотя чувствовала себя не в своей тарелке в этом дурацком платке, повязанном по-деревенски. С этим она, наверное, переборщила.

Инесса Романовна внимательно изучила паспорт, диплом.

- Вы были замужем? Отчего разошлись? Извините за любопытство, но, поймите, мне важно очень, что за человек будет находиться с моим сыном большую часть времени.

- Муж нашел себе другую, - Оля еле сдерживалась, внутри у нее все кипело: «С ее сыном… Как она может, гадина!», перевела дух, продолжила. – Я его отпустила, пусть живет с миром.

- Нюша говорила, что вы живете в маленьком городке, где нет работы по специальности. Вы понимаете, что должны будете всегда находиться с ребенком, кроме воскресенья и тех часов вечером, когда я с ним провожу время?

- Да, меня это устраивает.

- Хорошо. Готовит кухарка, у вас будет меню, чтобы знали, чем кормить Ларика. Вы должны строго придерживаться режима, на неделю я буду давать вам распечатки наполнения каждого дня, билеты в театр или в цирк, если это запланировано. Ребенок должен гармонично развиваться. Если у вас возникнут какие-то идеи насчет воспитания, сначала все обговариваете со мной. Тридцать тысяч рублей в месяц, дополнительно две тысячи, если придется проводить с Лариком выходной. Все понятно?

- Да.

- С понедельника можете приступать. Ларик, знакомься, это твоя няня Оля, - малыш исподлобья глянул на Олю, а потом засмущался и снова уткнулся в колени Инессе Романовне. - А сейчас Нюша покажет вам вашу комнату и ответит на вопросы, если такие возникнут, - Инесса Романовна махнула рукой как королева, дающая понять подданному, что аудиенция окончена.

Тут же тетя Нюша позвала Олю.

- Пойдем для начала, девонька, чайку похлебаем.

Оля еще раз бросила взгляд на малыша, подумала: «Надо же, собачья кличка какая-то – Ларик. А он Ванечка. Ничего, скоро это все закончится».

Чай тетя Нюша пила вприкуску с колотым сахаром, точно как Олина бабушка когда-то, смачно прихлебывала и говорила:

- Ты, девонька, Инессу не боись, она вообще-то добрая. Вот Борис, тот может и гаркнуть, если что-то не по нём. А ты, главное, молчи, голову потупив, и гроза пролетит. Режим не нарушай. А так тебе и не надо особливо ничего. Утром разбудила мальца, сходили умыться, накормила, поиграла, почитала – и гулять в парк на площадку, где мы с тобой познакомились. И дальше по списку. Телевизир не включай, пока малыш не уснет. Инесса строго за этим следит. Компутер тебе поставят с этим, как его, тырнетом, чтобы на любой вопрос ответку нашла. Записи будешь вести и весь день ребенка ей обсказывать. Столоваться со мной не побрезгуешь? – Оля кивнула. - Вот и ладненько.

- Я боялась, вдруг вас уволят из-за меня.

- Дык я ж еще Инессу нянчила, потом за ейной матерью больной ходила. Мне ейная мать двоюродной сестрицей приходилась, потому как наши матеря родными сёстрами были. Только ейной матери посчастливилось за генерала выйти, а моя так в деревне всю жисть и промаялась. Голодно было, меня в услужение к богатой тётке и определили. Как вишь, прижилась. А ты-то как, справишься?

- Я о такой работе как раз и думала. Малыш замечательный, да и денег подкоплю.

Оля улыбалась тете Нюше, а сама представляла, как в понедельник утром она прижмет к себе Ванечку, о чем мечтала долгих три года.

Тетя Нюша показала Оле квартиру: апартаменты хозяев находились наверху, а детская внизу. «Ничего себе, «мамаша». Ну какая она мать? Украла ребенка и держит его как игрушку», - мысленно возмущалась Оля. Детская была оборудована по последнему слову, ее комната была смежной с детской.

Девушка пришла к подруге, где временно остановилась, собрала нехитрые вещички. Подруга за Олю искренне порадовалась, что та наконец нашла хорошую работу.

Теперь Оле не так страшно было ложиться спать. Три года она перед сном прокручивала одну и ту же картину и спрашивала себя, как она так запросто могла отдать своего сынишку. Но отдала, хоть головой об стену бейся…

***

Три года назад

Оле казалось, что счастливее её никого на свете нет. Заботливый муж каждый день торчал под окнами роддома. И вот наконец свершилось: Оля держала около груди маленький сопящий комочек. Сынишка забавно морщился и жадно хватал грудь. Муж строчил нежные записки и смотрел на Ванечку через окно.

Мать говорила, когда узнала, что Оля беременна:

- Дурища ты, Олька. Поматросил и бросил твой солдатик. На что ты ему сдалась. У него ж образование. Ищи его свищи теперь. Отслужил, в большом городе-то другую найдет. Не звони, не унижайся, аборт делай.

Но Оля позвонила. И он примчался. Пошел в местный ЗАГС, договорился, и их быстренько расписали. Свадьбу, правда, скромно отметили. Родители мужа работали за границей. С матерью у Оли отношения не складывались с тех пор, как она второй раз замуж вышла и двоих детей родила. Отчим крепко выпивал. Она б давно попробовала уехать, но братишек было жалко. Теперь мальчишки подросли, можно и свою жизнь устраивать.

Так Оля оказалась в областном центре. В педагогическом колледже «академку» взяла. И всю свою жизнь подчинила рождению ребенка.

В тот день их с сынишкой должны были выписать. Оля держала спящего Ванечку, когда в палату вошла медсестра в белом халате, в маске – здесь весь медперсонал ходил в масках. Сказала, что перед выпиской нужно сделать прививку. Оля встала, хотела идти, но сестра строго сказала:

- Вы что, мамаша. Там же детки, стерильность. В процедурную мамочки не ходят. Давайте ребенка.

И Оля отдала спящего Ванечку медсестре, на всякий случай запомнила имя-фамилию с бейджика.

Заволновалась она через полчаса. Подошла к процедурной – дверь закрыта. Побежала в ординаторскую. Врач удивленно на нее посмотрела, мол, уже и процедурная не работает, и никаких прививок ее сыну не назначали. И медсестры такой в отделении никогда не было.

«Медсестру» эту не нашли. В полиции Оля услышала, что, возможно, на органы ребеночка похитили. Но она чувствовала: сын жив. Она плакала, не переставая. А тут заведующую отделением с инфарктом увезли. Скандал замяли, мол, мать своими же руками сына отдала.

Полгода Оля еще на что-то надеялась. Ничего делать не могла, только и думала о Ванечке. Потерянная ходила по квартире, нечёсаная, лицо опухло от слёз. А тут еще и муж добил.

- Прости, Оля. Я так больше не могу, - он отводил взгляд в сторону. - Ты не женщина, а ходячая истерика. Да и история у меня одна приключилась. Понимаешь, когда ты беременной ходила, переспал с девчонкой, а она малолеткой оказалась. Теперь либо жениться на ней, либо в тюрьму за совращение. Был бы ребенок, попытался бы откупиться. А так…

Что ж, развод так развод, ей уже было всё равно. Оля уехала к матери. Пыталась отравиться. Откачали. Восстановилась в колледже. Так с этими страшными воспоминаниями и жила три года.

***

С понедельника началась у Оли новая жизнь. Она пришла рано, сначала наблюдала, как уютно спит Ванечка. Нежно разбудила, малыш похныкал немного.

- Пойдем умываться, маленький. Ты знаешь про Мойдодыра? Надо, надо умываться по утрам и вечерам, а нечистым трубочистам…

- Стыд и слам, стыд и слам, - подхватил Ванечка.

В малыше Оля души не чаяла. Без неё сынок сделал первый шаг, не её назвал мамой, не с ней были бессонные ночи, когда у малыша резались зубки. Она верила: за девять месяцев, которые носила сына, за пять дней, когда кормила его грудью, между ними протянулась невидимая нить, крепче пуповины. И теперь Оля собиралась восполнить те дни, что была разлучена с сыном. Она рассудила так: сдаст анализ на ДНК, получит документ, увезет Ванечку, а там уж потом пускай с ней судятся. Пока няней побудет - три месяца ждать результатов, заодно и денег подкопит. И Ванечка её полюбит, уж она всё для этого сделает. Частный детектив, который адрес нашел, посоветовал ей горячку не пороть, сразу на рожон не лезть. У них деньги, увезут ребенка за границу, и не увидит она больше сыночка.

Чем больше жила Оля в этом доме, тем больше убеждалась, что Инесса Романовна очень любит малыша. И к ней по-доброму относилась хозяйка. Но решение своё Оля не меняла – это её Ванечка, а никакой не Ларик. И именно её он должен называть мамой.

За два месяца, как попасть ей в этот дом, свалилось на Олю небольшое наследство от родного отца, которого она с детства не видела. И сразу пошла в частное детективное агентство. Она бы и раньше туда обратилась, да денег не было.

Смешной такой детектив с рыжим чубом ее заверил, что шанс есть. Во-первых, время прошло, люди могли переосмыслить свои поступки, во-вторых, ему расскажут то, о чем в полиции умолчали. И ведь раскопал.

Одна акушерка видела, как в тот день девушка в парандже с ребеночком в машину садилась. Видимо, специально так вырядилась, чтобы внешность не засветить. Зато узнала акушерка водителя машины. В полиции об этом не рассказала, пошла к завотделением. Так мол и так, сын твой дитё похитить помогал. Та в ноги: не губи, сыну всего восемнадцать, а мамочка эта молодая ещё себе родит. И вдруг инфаркт у неё. Пообещала акушерка, что молчать будет. Но недавно та завотделением умерла, а носить такой груз в душе тяжело, вот и рассказала детективу. А там уж труда не составило вывести паренька на чистую воду. Оля чуть с ума не сошла, когда узнала, что все это провернула та девчонка, что с ее мужем переспала, так ей за него замуж хотелось. В суд подавать бессмысленно, она от всего открестится, но кому ребенка отдала, рассказала. Как раз год прошел со смерти ее одноклассника, мать там сильно переживала. Так Оля узнала заветный адрес.

И стала следить за домом. Три дня ходила за малышом с нянькой, все прикидывала, как лучше мальчонку забрать, чтобы не напугать. Но помог случай. Гулять они ходили в парк на детскую площадку, а Оля из-за дерева выглядывала, когда увидела, как в сторону мальчика прыгнула огромная собака. Оля подскочила, схватила малыша на руки. Собака хоть и в наморднике была, но напугала и мальчика и няньку сильно. Подбежал хозяин собаки, извинялся, мол, с поводка сорвалась. А Оля все никак не могла отпустить малыша с рук, у нее сердце замирало, когда она прижимала к себе испуганного сынишку. Хотелось вот прямо сейчас убежать с малышом на руках. Но разум взял верх над чувствами. Далеко не убежит, поймают. И никому ничего не докажешь. Вот Оля и познакомилась с тетей Нюшей.

- Спасибо тебе, девонька! У меня руки-ноги затряслись. А сноровка уже не та. Старая я. Права хозяйка, надо кому помоложе за мальцом ходить. Пошла бы в няньки-то?

- К такому малышу с удовольствием, - Оля не верила своему счастью. Если устроится нянькой в дом, то и волосиков насобирает для анализа, и время подберет, когда сына можно будет забрать и спрятать.

- Тогда давай так: я сегодня с евоной матерью поговорю, а завтра приходи сюда. Все и обсудим. Тебя как кличут-то?

- Оля.

- А меня тетей Нюшей зови.

На следующий день Оля, волнуясь, ждала на площадке. Тетя Нюша сходу сказала:

- Завтра суббота, приходи, девонька, часам к шести вечера, вот адрес. Посмотрит на тебя хозяйка. Малец ей рассказал, как ты его спасать бросилась.

- А что за дом? – поинтересовалась Оля.

- Очень хозяйка последыша своего любит. Двоих деток у нее Бог забрал, они и месяца не прожили. А старшенький умер, когда школу заканчивал. Врачи-то говорили, мол, деток у нее больше не будет. Горевала жуть как. На работу не ходила. В церковь зачастила, видать, вымолила у Господа еще ребеночка.

«Ага, вымолила, как же, - с ненавистью думала Оля. – Купила, наверное, у идиотки малолетней…»

Три месяца жила Оля в доме у Инессы Романовны. Радовалась общению с сыном, который все больше к ней привязывался. Но наконец получила долгожданный анализ. С этой бумажкой на руках у нее больше никто Ванечку не отнимет.

Оля обналичила деньги, для начала на месяц сняла квартиру в другом районе. Решила, что они просто не вернутся со второй прогулки. Не сразу их хватятся. Пока Ванечка спал, собрала самое необходимое в легкую дорожную сумку. Выглянула в окно и неожиданно увидела на парковке машину Инессы Романовны. Впервые за три месяца хозяйка приехала в такое время, словно почувствовала что-то. Оля быстро запихнула сумку под диван и вышла в гостиную.

Хозяйка зашла в квартиру, она была бледнее обычного. Оле вдруг бросилось в глаза, что Инесса Романовна сильно похудела за эти три месяца.

- Оля, Ларик спит?

- Да, Инесса Романовна.

- Поговорить с тобой хочу, - хозяйка пристально взглянула на девушку.

«Неужели все узнала? Что теперь будет?» - Оля внутренне напряглась, готовая дать отпор:

- Слушаю вас, Инесса Романовна.

- Дело такое, - хозяйка помолчала, заговорила с трудом, как бы выдавливая слова. - Я была сегодня у врача. Эскулапы отмерили мне не больше года. Моему мужу на Лариона наплевать, Нюша уже старая. А ты, я вижу, привязалась к малышу. В общем, я завещание написала. У мужа свой бизнес, у меня – свой. Сможешь продать мою стоматологическую клинику, купишь квартиру, только с условием, что не оставишь Ларика и Нюшу.

- Ванечку, - непроизвольно вырвалось у Оли. Теперь уже надо было продолжать. – Это мой сын, Инесса Романовна. У меня его украли в роддоме. Вот анализ ДНК.

- Прости, - женщина побледнела еще больше. – У меня, когда сын умер… Погибала я, думала с ума сойду. Целый год ничего делать не могла, из дому почти не выходила, только в церковь. Как-то явилась эта девчонка в парандже и сказала, что ей не на что кормить ребенка, в Дом малютки она его не отдаст, а мне этот ребенок поможет пережить горе. Денег не взяла. Я подумала, что вымолила у Господа такой подарок. Оживил меня малыш. Знакомая врач оформила роды на дому. Так у меня появился Ларион.

_ Ванечка, - Оля каменным изваянием стояла во время этой исповеди. Вдруг Инесса Романовна упала перед ней на колени:

- Умаляю, не забирай его сейчас. Пожалуйста… Если заберёшь, мне только в петлю.

- Встаньте, Инесса Романовна! Я же не зверь, сама пережила такое, когда у меня Ванечку украли.

Хозяйка тяжело поднялась, села в кресло. Пауза затянулась. В гостиную неслышно вошел малыш, хорошенький, розовый со сна, он тер кулачками глаза, потом улыбнулся:

- Няня Оля, я тебя потеял, - увидел Инессу Романовну, захлопал в ладошки. – Мамочка, давайте вместе поиглаем.

- Конечно, - хором сказали обе женщины и рассмеялись.

- Только сначала полдничать, малыш, - Оля подхватила сына на руки и понесла в детскую. – Садись, родной, попей молочка, печеньки погрызи.

Потом прошла к себе, засунула сумку поглубже под диван. Ладно, вечером разберет.

Ну,ты,Галина, настоящая королева детектива!И главное,у тебя всегда оптимистический конец.Добро торжествует!Отличный рассказ в придверии женского дня!
А название?твое точное.

Галь, не могу я посоветовать, как назвать рассказ, туго у меня с этим, оставила бы твоё название, а мне рассказ понравился. Закрутила ты историю в клубок, читается легко и на одном дыхании. Сначала события кажутся невероятными, просто цепь совпадений, одно цепляется за другое, но в жизни столько всего происходит...

Га,умеешь ты заинтриговать! Честно скажу,с самого начала показалось мне ,что Оля эта кукушка,которая через три года вдруг вспомнила о сыне. Читала на одном дыхании,чтобы побыстрее узнать,а что же дальше. Права Ната,события невероятные,казалось бы,что в жизни такого не бывает... Но бывает же,чёрт возьми! Молодец! Название? Твое подходит. Как варианты можно рассмотреть "Мать и мачеха?" или "Материнский инстинкт"...

Мне тоже понравилось! Я бы твоё название оставила, лучше в голову не приходит...