Галкины рассказки - 2

У меня опять просьба. Срочно нужны ваши отзывы. Остался 1 день. А фантастика для меня жанр трудный.

В космических закоулках

Ана открыла массивную дверь и оказалась в полукруглом вестибюле. Три железных двери, которые вели в здание, то открывались, то закрывались. Надпись над ними гласила: «Внимание! Через фильтр проходить по одному человеку». Она позвонила куратору. Ей было велено ждать. Она облокотилась о стену, даже присесть негде. Мимо сновали туда-сюда молодые мужчины, сплошь в строгих костюмах, неуловимо похожие друг на друга. Ожидание затягивалось. Никогда Ана не думала, что придётся побывать в этом красивом здании управления бета-безопасности. Она понимала, что ничем хорошим визит не закончится.
Ана работала в местном филиале управления государственной аналитики. Учреждение с маленьким бюджетом – денег в основном хватало лишь на зарплату сотрудникам. А проблемы возникали периодически. Вот и оформили человека на свободную ставку. Работу распределили на всех сотрудников, а деньгами, что начислялись, затыкали дыры. Незаконно, конечно, но как-то надо было выживать. Кто-то послал сигнал куратору. И вот она здесь.
Через час ожидания за Аной спустился куратор. В кабинете её допрашивали трое. Она сидела в углу на допотопной табуретке и чувствовала себя очень неуютно. Выкручиваться смысла не было.
- Что ж, - сказал куратор, - хоть вы и не принимали липового сотрудника на работу, но были в курсе как заместитель руководителя, поэтому вы являетесь пособником преступления. Вы знаете, что наше ведомство имеет право назначить вам наказание. Через три дня вы должны явиться на площадку накопителя перед космодромом. И не вздумайте скрываться – всё равно найдём.
Ана догадывалась, какое наказание её ждёт. В связи с перенаселением планеты бета-Сания нарушивших закон посылали искать очередное место обитания в космических закоулках. Учёные доказали, что в их системе где-то недалеко находится планета гамма-Сания, вполне пригодная для жизни. Ещё в давние времена, когда ген долголетия стали вживлять всем, а не только избранным, случился катаклизм на альфа-Сании. Дети рождались, а старики не умирали. Продолжительность жизни увеличилась до ста пятидесяти - ста восьмидесяти лет. В результате не хватало питьевой воды, а воздухом стало трудно дышать из-за дефицита кислорода. Тогда альфу пришлось оставить, как когда-то далёкие предки покинули Землю. Бета была намного больше, и люди обосновались здесь. Теперь через несколько десятков лет та же участь могла постигнуть и бету. В общем, предстоял полёт в неизвестность.
Через три дня Ана была на месте. Провинившихся оказалось довольно много. Их разбили по парам и повели на космодром. С ней в паре была молодая красивая женщина.
- Я Ана. А вы? – поинтересовалась Ана.
- Мэй. Всё налоги, будь они неладны, - вздохнула женщина. – А у вас что-то серьёзное?
- Административно-правовое, - нехотя ответила Ана.
- Смотрите, нас ведут к космолёту. Знакомый кораблик. Я инженер-электронщик, можно сказать, гений электроники, - улыбнулась Мэй. - Имела непосредственное отношение к этому проекту. Считаю его своим успехом в профессии.
Перед тем, как погрузить собравшихся не по своей воле людей в космолёт, сопровождающий торжественно рассказал, какая важная государственная задача стоит перед ними – поиск гамма-Сании. Всем выдали шлемофоны.
- А почему не сказали, как мы должны выполнять эту государственную задачу? – спросила Ана.
- Да, всё это выглядит довольно-таки странно, - ответила Мэй.
Как только все разместились в салоне и надели шлемофоны, сопровождающий покинул корабль. Ана даже не поняла, когда включились двигатели, лишь жёсткий ремень безопасности защёлкнулся и придавил её к креслу. Поговорить с Мэй не было никакой возможности из-за шлемофона. В уши вливалась странная музыка. Космолёт разогнался, потом принял вертикальное положение и оторвался от беты.
Музыка убаюкивала, и Ана задремала, но проснулась, услышав голос Мэй:
- Ана, буду на ты. Происходит нечто странное. Эта музыка усыпляет. Программу ставили специально для тех пассажиров, кто захочет спать во время полёта. Как уже говорила, электронику к этому проекту разрабатывала я. Непонятно, если мы должны искать гамму, зачем нас усыплять? Я тут отключила у нас с тобой эту функцию и включила разговорную. Что ты обо всём этом думаешь?
- Понятия не имею, - Ана задумалась. - Знаешь, я работаю в аналитическом управлении. Мы попытались вычислить, где находится гамма, отправили отчёт в столицу. Ответа не получили. Надо бы сходить в кабину пилотов, я попробую объяснить по нашим расчётам, в каком направлении нужно двигаться, - с этими словами Ана попыталась расстегнуть ремень безопасности, но у неё ничего не получилось.
- Не старайся, - Мэй улыбнулась. – Мы в невесомости. Я знаю, как освободиться от ремня. Но придётся полетать. Видишь, под потолком ручки? При их помощи можно доплыть до кабины пилотов. Попробуешь?
- Разумеется. Надо же что-то делать.
Мэй немного поколдовала с ручкой кресла, и ремень расстегнулся. Ана почувствовала удивительную лёгкость и всплыла под потолок корабля.
- Как здорово!
- Не отвлекайся, - Ана поплыла в нос космолёта, хватаясь за ручки под потолком. - Так, правильно, попробуй опуститься. Можешь открыть кабину?
- Нет. Глухо как-то. Тут и ручки нет, а меня опять несёт вверх.
- Сейчас присоединюсь, - подплыла Мэй, где-то что-то нажала, и дверь в кабину открылась. Но пилотов там не было! – Это мне не нравится. Космолёт, конечно, может лететь на автопилоте. Значит, работает определённая программа, и мы должны попасть в определённую точку.
- Что будем делать? Мне тоже это не нравится. Значит, нас хотят где-то высадить. А там? Если смертная казнь запрещена на бете, возможно, там, куда мы летим, разрешена, - Ана поёжилась. Она рассчитывала пожить ещё лет сто с хвостиком.
- Надо попробовать не выходить из корабля вместе со всеми. Останемся здесь пока. Попробуй сесть в кресло, чтобы застегнулся ремень, а то будешь тут висеть. В кабине нас не должны искать – они же не знают, что кто-то обнаружил отсутствие пилотов, - взяла ситуацию под контроль Мэй.
Через какое-то время за иллюминатором стало светлее, но всё равно сумрачно, и женщины увидели планету, окутанную смогом, к которой стремительно приближался космолёт. Скорость стала меньше, корабль принял горизонтальное положение и вскоре совершил посадку. Ремни автоматически расстегнулись, а в шлемофонах раздалась команда:
- Внимание! Всем снять шлемофоны и покинуть салон, начиная с задних рядов.
Люди стали послушно выходить.
- Так, каждого просчитывает электроника, - сказала Мэй. – Я пошлю сигналы на выход, чтобы сошлось количество пассажиров, а сами пока останемся в кабине. Как думаешь, где мы?
- Судя по всему, это альфа-Сания. Похоже, они таким способом ссылают потихоньку население на планету, не очень пригодную для жизни. Неплохо придумано. И никто ничего не знает. Возможно, те, кто пытается что-то узнать, тоже здесь.
Женщины видели, как нестройная колонна побрела к зданию космопорта. А корабль ожил, разогнался, и вновь полетел в неизвестность.
Следующую посадку они наблюдали на красивую планету. Светило солнце. В иллюминатор были видны реки и моря, и горы. А потом стало возможно разглядеть пальмы, виллы у моря и всю атрибутику цивилизации.
- Интересно, - Ана наморщила лоб под шлемофоном, - это же наверняка та самая гамма-Сания и есть. Смотри, люди с чемоданами, похоже, пассажиры. Их немного. Такое впечатление, что из отпуска возвращаются.
- Угу. А вот и пилоты, надо ретироваться в салон. Быстрее, пока нас тут не обнаружили, - Мэй открыла кабину пилотов и потащила Ану в салон. – Пригнись пока, пусть рассядутся.
Ана и Мэй сели на места в конце салона и стали наблюдать за публикой.
- Вот это да! Смотри, Мэй, это же премьер-министр с женой. А следом – депутаты от правящей партии. Какие узнаваемые лица! – Ана была просто обескуражена. – Значит, сильные мира сего решили освоить планету лично для себя. Вот это бомба!
Пассажиры расселись по местам. И опять в полёт.
Космодром, куда совершил посадку космолёт, показался Ане знакомым. Видно было, как туда-сюда сновали различные воздушные корабли разных космокомпаний. Люди прилетали и улетали. Женщины, оставив шлемофоны, вышли из космолёта вместе со всеми и смешались с толпой. Похоже, никто не заметил их присутствия на борту.
- Мы в Сане, я бывала здесь, - сказала Ана. – Что будешь делать, Мэй?
- Постараюсь добраться в свой город. Там муж, дети. С ума, наверное, сходят от неизвестности.
- Без документов и денег? Разве это возможно? Знаешь, у меня в столице живёт сын. Доберёмся до него. Хотя бы денег тебе даст.
- Нет, ты за меня не беспокойся. У меня есть тайный счёт. Я смогу им воспользоваться. Не забывай, я же гений электроники, - Мэй посмотрела на Ану. - А ты?
- А я останусь в Сане, попробую донести до людей правду, постараюсь найти контакты на телевидении. Заброшу инфу куда только возможно. Пусть народ знает, кто им управляет, - Ана приняла решение. – Надо не блуждать в космических закоулках в поисках уже найденного, а направить усилия на возможность существования на бете, придумать, как очистить воздух, в конце концов создать планету-спутник, где бы в комфортных условиях могли жить пенсионеры. И гамма должна служить людям, а не избранным. Нужно выяснить, что с теми, кого оставляют на альфе. Это правительство насквозь прогнило.
- Извини, Ана, я не верю, что что-то может измениться. Уйдут в отставку одни, появятся другие. Боюсь, что ты опять окажешься на альфе. Может, лучше со мной? Я смогу сделать нам с тобой электронные документы на другие имена. Нас не должны искать, ведь на альфе принимали по счёту, а не по документам, - Мэй вопросительно смотрела на Ану.
- Нет, Мэй, я приняла решение. Я попробую. Думаю, сын поможет, - Ана погрустнела. – Что ж, давай прощаться. Спасибо тебе. Без тебя я бы осталась на альфе. На всякий случай запомни адрес моего сына в Сане.
- Я запомню. Пришлю тебе новые документы. Ты затеваешь очень опасную игру. Береги себя и сына.
Женщины крепко обнялись и разбрелись в разные стороны. «Увидимся ли ещё когда-нибудь?» - Ана смахнула слезу.
***
- Стоп! Снято! – помощник режиссёра вытер пот со лба.
- Всем спасибо, все свободны, - режиссёр довольно улыбался. – Завтра отдыхайте, а послезавтра снимаем следующую серию. Анна Перова, останьтесь на несколько минут, надо снять фото на афишу, - актриса снова натянула шлемофон, встала на фоне космолёта, улыбнулась. – Анечка, серьёзнее, ты ведь собралась в бой. Пару-тройку снимков – и свободна.
Актриса вскинула голову, сделала решительное лицо, тем временем думая, как распорядиться завтрашним выходным: Сания с её альфами, бетами, гаммами была уже далеко.

Мне кажется, Галчонок, что предложение "В связи с перенаселением планеты бета-Сания, нарушивших закон посылали в космических закоулках искать очередное место обитания." не совсем правильно построено.
Было бы правильнее " В связи с перенаселением планеты бета-Сания, нарушивших закон посылали искать очередное место обитания в космических закоулках." Или если другой смысл, то "В связи с перенаселением планеты бета-Сания, нарушивших закон посылали в космические закоулки искать очередное место обитания."

"Ещё в давние времена, когда ген долголетия только стал доступным всем, случился катаклизм на альфа-Сании."- слово " только" лишнее.
Поправь меня, если я не права!
А вообще мне очень понравился рассказ, Яночка! Неожиданная концовка! Класс!!! Ты умничка!

Га, мне понравилось, но я не критик. Тонкостей не знаю, особенно в фантастике. Концовка, как всегда неожиданна и ... Блеск!!!

По мне так нормально))
ген долголетия только стал доступным всем - ТОЛЬКО лишнее, Данка права))
Кто-то сигнализировал куратору - Послал сигнал..Сигнализировал - не совсем нравится))
Но лётчиков там не - Пилотов.

КЛАСС!!!
Галюнь, не переживай, фантастика это фантазия автора, его видение мира, тут нет и не может быть строгих правил. Главное, чтобы детали соответствовали времени и уровню развития общества, о котором ты пишешь. Мне кажется, что табуретку в углу стоит заменить жёстким, неудобным стулом, или креслом.))) И всё!
Концовка просто блеск, как всегда неожиданно и ярко!

Спасибо, дорогие мои! Все замечания учла, исправила.

Галюня, прочитала твой фантастический рассказ - несмотря на новый для тебя жанр, как ты говоришь, получилось здоровою Прочитала с интересом и удовольствием. Надеюсь, что оценки получишь самые достойные.

Спасибо, Белочка!

Если кому интересно, это первый обзор на конкурсе на мой рассказ "Сквозь призму времени".
В поединке № 3 встретились работы «Сквозь призму времени» Галины Димитровой и «Джентльмены «галантного века»» Лилии Гаан. Первая тщательно вписана во второе конкурсное задание, вторая также написана на основе этого задания, но хронологически и композиционно пикник не предшествует событиям сюжета.

Призма, как известно, раскладывает полихромный луч на цветовые слои, «Призма времени» делит на слои эпоху, которая, быть может, никогда не будет оценена окончательно. Неудивительно, что авторы вновь и вновь обращаются к теме революций (или переворотов, как на чей взгляд), переломивших судьбу царской России в 1917-м.

В своём рассказе автор делает локальные временные срезы, рассматривая, как меняются люди. И в то же самое время ощущается извечный вопрос «Кто виноват?» и неявный авторский ответ на этот вопрос. Наверное, бессмысленно полемизировать по данному поводу, помечу лишь, что Петербург стал Петроградом ещё в 14-м году, задолго по того, как он стал «красным».

Хотя происходящее в рассказе отображается с позиции Панина, однако главным персонажем представляется Лиза – она единственная пытается искать своё место в жизни. «Вам поместья будет мало», так оно и вышло. А вот с «вас закружит время» Панин ошибся. Это их всех остальных закружило время, потому что они двигались по инерции. «Мы лишь жёлтые листья, и гонит нас буря». Немудрено, что Панин недоумевает по поводу поражения белогвардейцев от «этих фанатиков». В своей кастовой ограниченности он даже не переживает, что «прибился» к армии Пилсудского, армии уже чужого государства.

Гражданская война – всегда трагедия. Каждому в ней предлагается выбрать одну сторону, но для многих – и Панин явно из их числа - выбор становится непосильной задачей, и тогда они либо мечутся между сторонами либо делают неосознанный выбор. Гражданская война всегда беспощадна, она сокрушает и родство, и долг, и любовь.

К стилистике рассказа особых замечаний нет. Лишь в начале рассказа есть пара неловких предложений. И фраза Зубова «я теперь злой…» выглядит бледновато, недостаточно эмоционально. Из второй части убрал бы слова «где можно встретить Лизу».

Персонажи раскрыты, они ясны с первого предложения до последнего. За исключением, пожалуй, одного – отношения Лизы к сыну. Страдала ли она от разлуки с ним? Мечтала ли она ввести в новый мир, который пыталась создать сама? Или отмахнулась, как от помехи в жизни? Мне кажется, отсутствие ответа на эти вопросы делает персонаж более схематичным. Предпочтение я бы отдал рассказу «Сквозь призму времени» Галины Димитровой, в нём чётче авторская позиция.

Думаю и надеюсь что ты победишь, Гал!

Поздравляю и удачи, Га!

Очень интересно рецензию было почитать! А ведь и вправду, непонятно как Лиза к своему ребенку относилась. Мне это и в голову не пришло.

Спасибо, девочки!
Свет, а я думала, что понятно, раз она оставила ребенка, а сама уехала в Европу бороться за права женщин.

Удачи,Галочка.Держу за тебя кулачки)))
А отношения Лизы с сыном какими могут быть,раз мать мировую революцию делает?Не до сына ей.Ещё хорошо,что сын у бабушки на воспитании,а не оставлен в детдоме откуда дорога в беспризорники открыта...

Спасибо, Танюша! Я тоже думаю, что роль матери Лизе не по плечу.

Галюнечка, читала "Сквозь призму времени", понравилось, не то слово... переживала, волновалась за героя, со-чувствовала... грустила... Печальная повесть у тебя получилась о "бедной" Лизе, которая так и не уразумела насколько она "бедная". Задумываешься: а могло ли быть по-другому? И лучше ли оно было бы это "другое"?

Танюша, дорогая, я так рада тебе! Спасибо за отзыв. Рада, что ты сопереживала - это самое главное!

Я тоже рада, буду навёрстывать, что у тебя пропустила

А мне очень хочется почитать твои сказки.

Ой, Галинка, я бы сама их почитала))))
Ни одной строчки с тех пор, как я на форуме последний раз была,  стихов вот пару строк наскребла, а прозу как отрезало.

Галюнечка, всё здорово! Особенно бегемот Берта, такой весёлый рассказ!
Но больше всего мне понравилась "Итальянская рапсодия" и "Камея приносящая счастье"... у тебя хорошо психологические портреты получились, очень ярко. Такие замечательные рассказы, ты молодец!!!

Спасибо, Танюша! Немного хвастанусь: к нам приезжал писатель Бахревский. Одна наша сотрудница подсунула ему мои рассказы. Как же было приятно услышать из его уст, что я "состоявшийся писатель"...

Здорово, Галюнечка!!! Я очень рада за тебя, поздравляю с таким признанием!

Спасибо, Танюша!

Музыкальная дуэль

Старшина стрелковой роты Тимофей Петрович Иванов вместе со своим взводом «загорал» в обороне. Уже месяц на фронте было затишье – вот такой подарок получился впервые за два года войны. Бойцы расположились вдоль берега небольшой, но глубокой речушки и ждали приказ о наступлении. Третий взвод расквартировали в маленькой деревушке, освобождённой от фашистов.
Старшина сидел на крылечке и раскуривал самокрутку, когда к нему подошёл рядовой Дмитрий Лапочкин.
- Товарищ старшина, долго мы ещё тут загорать будем? Гнали-гнали фрицев, и нате вам, на солнышке греемся.
- Успешь повоявать-то, студент, - пригладил ус старшина. – Тебе бы в университетах твоих учиться, а ты вот на фронт, - рядовой Лапочкин был единственным во взводе, кто попал на фронт после двух курсов университета. Предлагали ему штабную должность, но он рвался на передовую.
- Вот фашиста разгромим, тогда и время будет учиться, а сейчас этих гадов до Берлина гнать – моя задача как комсомольца. И чего тут сидим месяц?
- Наше дело, сынок, приказы исполнять, а когда наступать, не нам решать. На то военное начальство имется. Им виднее. А ты судьбу-то не торопь, передышка тож нужна.
- Почту сегодня приносили. Письмо от однокурсницы из Москвы получил, спрашивает, как воюю, а мне и написать нечего. А вам почта была?
- Нет, сынок, - старшина опустил плечи, как-то сразу сник. – Смыляне мы. Под немцем мои на смоленщине. Ничего-то о них не ведаю. Чуешь, в аккурат перед самой войной унук у меня народился. Богатырь, четыре кило... А я и потетешкаться даже с ним не успел. На следующий день, как объявили войну-то, так добровольцем и пошёл. И сын тож. Душа болить, ноить, - пальцы Тимофея Петровича, придерживавшие самокрутку, непроизвольно задрожали. - Но ничё, думка моя така, сейчас сил наберёмся – и освободим смоленщину-то, - он с тоской посмотрел на остовы сгоревших домов, что мрачными призраками напоминали о недавнем пребывании здесь фашистов. – Главное, о плохом-то не думать.
- Вы о чём, товарищ старшина? – подошла санинструктор Лера, в руке она держала большой букет из веточек земляники, забытый аромат напоминал о мире. – Угощайтесь, товарищ старшина. Дима, и ты бери.
- Надо ть, земляника. Я уж и запамятовал, что такое чудо-то бываить, - Тимофей Петрович раздавил ягодку языком, посмаковал. – Моя Клавдия как-то ягоды делаить, они долго время как свежие. Дочки, бывало, по утрянке пойдуть, наедятся вдосталь и по корзинке насобирають, так земляникой и пахнуть. А ты бы, Лера, по лесам-то не очень шастала-то, на мину нарваться можно, не так давно бои прошли.
- Это мне взводный подарил, - проговорила и засмущалась, пухлые щёчки стали цвета ягодок.
«Эх, ребятки молодые, любовь-то не убить, как ни старайся. Время – не время, война идёть, а сердцу не прикажешь», - с теплом подумал старшина.
- А чего ж грустная такая?
- Опять письма не дождалась, Тимофей Петрович, - девушка тяжело вздохнула, готовая заплакать, но слезы сдержала. – Все думаю, как там бабушка, мама и братишка в Ленинграде. Живы ли?
- А ты, дочка, о плохом-то не думай, - старшина погладил Леру по голове, как маленькую. – Ешь вот землянику-то, недаром же взводный по лесам шастал.
Вдруг из-за реки, где были вражеские позиции, полилась мелодия, сначала тихо, потом громче. Чужая фрау хрипловатым голосом пела какие-то непонятные слова.
- Хм, интересно, о чём поёть-то? – спросил старшина.
- Это фокстрот «Лили Марлен», - с готовностью ответил студент. – В общем, там о том, что девушка солдата ждать будет.
- Ишь ты, видать, и фрицы истосковались без своих баб-то, - песня угасла, но началась снова. Растревожила музыка души солдат. – Слышь, студент, принесь-ка из избы гармонь.
Старшина надел на плечи ремень, растянул меха, гармошка отозвалась, и зазвучала «Катюша», сначала негромко, потом задорнее, с огоньком. И вот уже несколько голосов подхватили: «Расцветали яблони и груши», потом влился в мужской хор звонкий голосок Леры. С немецкой стороны граммофон всё ещё доносил незнакомые слова о немецкой девушке, которая ждала своего немецкого солдата, а наша «Катюша» набирала силу, вскоре пел уже весь взвод, подключились и жители деревни. Слова песни заканчивались, но снова «выходила Катюша на высокий на берег крутой». Где-то дальше, за деревней, вступила ещё одна гармонь, а потом ещё и ещё, и уже весь берег пел о том, как наша девушка ждала нашего солдата. Казалось, идёт дуэль между «Лили Марлен» и «Катюшей», сошлись на реке две песни, яростно заспорив, чья возьмёт.
Старшина охрип, гудели плечи. Кто-то подхватил у него гармонь, и мотив продолжал лететь через реку навстречу вражеской Лили. Это был настоящий бой, который фрицы проиграли, когда зашипел устало граммофон и смолк немецкий фокстрот. Зато Катюша, не зная усталости, ещё не раз выходила не берег.
Не расскажет об этом бое Совинформбюро, только маленькая заметка во фронтовой газете не даст забыть победу нашей «Катюши».
А вскоре пришёл приказ о форсировании реки, чтобы перейти в наступление.
- Ждите, фрицы, скоро мы нашу «Катюшу» в Берлине петь-то будем, - подмигнул старшина рядовому Лапочкину.