Трехрогая Луна

Сейчас уже сложно сказать, где правда, где фантазии. До сих пор идет борьба за сохранение памятников архитектуры Кёнигсберга. Камерный курортный Светлогорск испортили многоэтажными доминами.
От замка остался фундамент, который пока законсервирован. Моё мнение, что на основе этого фундамента нужно было построить новый замок по аналогии со старым. Новодел, конечно, но люди могли бы иметь представление о том, который разрушили. И это мнение поддерживают многи горожане, но только не власти. Губернатор в который раз то хочет реанимировать Дом Советов, то разрушить и объявляет дорогостоящий конкурс на проект развития территории, находящейся в самом сердце города. Хорошо, что нашелся один подвижник, при помощи которого отреставрировали Кафедральный собор. У немцев на острове Канта была плотная застройка, сейчас - там парковая территория во главе с собором, который в свое время не разрушили до основания только благодаря могиле Канта. Теперь ходят упорные слухи, что остров будут застраивать - земля-то в центре города...

Спасибо, Галочка! Очень интересно!

Ну и еще раз о тайне янтарной комнаты. Мое видение.

Неразгаданная тайна

Я люблю город, в котором живу, но не могу не приезжать на родину. Подпитываюсь духом Петербурга. Так было и в тот раз – потянуло, поволокло… Всё бросила и приехала. До одури кружила по улицам и переулкам, ходила по местам своего детства, вдыхала питерский воздух, чтобы переполниться им до следующего визита. В Царском Селе не была со школьных времён. И так почему-то захотелось именно в этот раз снова прикоснуться к этому чудному уголку. «Купчинская» платформа, электричка, маршрутка – и вот я уже около Пушкинского лицея. Побродила рядом, но внутрь не пошла. Полюбоваться бы золотой осенью Екатерининского парка. Такая красотища! Словами не передать, это нужно увидеть собственными глазами – никакой фейерверк не сравнится с красками осени. Однако повлекло меня во дворец, как будто что-то подталкивало, звало. Такое впечатление, что мне надо быть там именно в этот день. И вот шла я в составе небольшой группы по роскошным залам Екатерининского дворца, внимательно слушая экскурсовода. И вдруг остановилась как вкопанная, уже не слышала гида, просто смотрела на солнечные панно. Конечно, знала, что восстановлена Янтарная комната во всём своём великолепии, но вот так неожиданно увидеть её воочию…
Моя группа уже давно покинула этот зал, а я стояла, любуясь, и не могла сдвинуться с места, словно приросла. Вдруг меня накрыла странная волна, казалось, что я в каком-то коридоре с плывущими стенами. И вот уже нахожусь не в Екатерининском дворце, а в Королевском замке Кёнигсберга и очень отчётливо вижу картинку как бы со стороны. И его - директора Прусского музея Альфреда Роде.
Он стоит посреди Янтарного кабинета и не может оторвать глаз от великолепия мозаичных панно, выполненных из кусочков солнечного камня, матового и прозрачного. Разные тона зелёного, молочного, темно-жёлтого, коричневого, лимонного, ведь янтарь имеет свыше четырёхсот оттенков - от совершенно чёрного до чисто-белого, загадочно переливаются и отражаются в зеркалах. Панно украшают удивительной красоты орнаменты в виде вензелей, композиций, цветочных гирлянд. Неповторимый самоцвет притягивает его взгляд и не отпускает. Золотые изразцы теряются в фантасмагории застывшей смолы древних деревьев. Сейчас нет солнца, но, стоит только прикрыть глаза, и видится, как солнечные блики играют в прожилках янтаря. Он вообще трепетно относится к этому камню. И трогает его, и гладит поверхность панно. Любовь всей его жизни.
Я потрясла головой, чтобы прогнать наваждение. И вновь плывущие стены странного коридора. И снова я очутилась в новом Янтарном кабинете. Мистика какая-то. Ещё полюбовалась солнечными панно и вышла из дворца. Это странное событие вернуло меня к мыслям о неразгаданной тайне.
История иногда подбрасывает нам загадки, в которых хочется покопаться, если не разгадать, то хотя бы попробовать это сделать. Сопоставив известные факты, представить, как могло бы быть. Одна такая загадка будоражит меня с тех пор, как мы детьми бродили по подземельям разрушенного Королевского замка в поисках сокровищ.
Эх, как жаль замок! К сожалению, не отстояли его люди, не равнодушные к истории края, в котором живут. Силы были не равны. «Гнилой зуб прусского милитаризма должен быть вырван!!!» – заявил тогдашний властитель области. Как будто это замок виноват, что те, кто были на вершине государственной пирамиды, развязали кровавую войну. Как будто это замок вбил в сознание людей мысли о превосходстве одной нации над другой. Как будто замок мог повторить страшную историю этого города. И осталось величественное строение, простоявшее семь веков, лишь на старых фотографиях да на сувенирной продукции.
Но вернёмся к тайне Янтарной комнаты. Я столько читала и размышляла о ней, что у меня сложилось своё видение событий, связанных с её пропажей. Возможно, всё было совсем не так. Но кто знает, как оно было на самом деле? А если кто-то и знает, то молчит. Или унёс эту тайну в мир иной. Тогда дадим волю фантазии.

***
Шёл январь тысяча девятьсот сорок пятого года. Всё вокруг рушилось. Русские были уже на подступах к Кёнигсбергу. Замкнулось кольцо блокады города-крепости.
Директор Прусского музея в Королевском замке Кёнигсберга Альфред Роде считал Янтарный кабинет чуть ли не своей собственностью. Он мистически ощущал какую-то внутреннюю связь с этим великолепием. В тысяча девятьсот сорок третьем году, когда янтарные панно были доставлены из Царского Села и смонтированы на третьем этаже Королевского замка, доктор Роде, не без основания считавший себя причастным к этому возрождению, заказал гравировку на серебре – своё имя: «Роде. 1943 г. Кёнигсберг» . Как будто хотел этим подчеркнуть, что он навсегда связан с сокровищем. Каждый день он приходил сюда и не мог налюбоваться чудом, где переплелись природная красота камня и искусство прусских мастеров.
Ещё до войны доктор Роде был уверен, что Янтарная комната попала в Россию по ошибке, и её необходимо вернуть в Пруссию. «Янтарную комнату мы вернём, вернём на родину, в Кёнигсберг, - сказал перед войной Альфред Роде своей жене Ильзе, - в этом не может быть сомнений…»
А сейчас он должен был всё это хрупкое великолепие вместе с другими предметами искусства замуровать в ящики, чтобы по приказу гауляйтера Коха отправить сокровище морем в западную Саксонию. Только доктор Роде решил по-своему: слишком опасно доверять Янтарный кабинет волнам, ненадёжно. Однако приказ есть приказ. Он бережно брал в руки пластины, подолгу их разглядывал, гладил янтарную поверхность и осторожно складывал.
Когда упаковка экспонатов закончилась и в Орденском зале замка громоздились ящики, часть их Альфред Роде распорядился отправить на транспортный корабль «Вильгельм Густлов», выполняя приказ гауляйтера. Никто, скорее всего, не проверял, что было в тех ящиках… И потом, услышав сообщение о катастрофе (транспорт был потоплен русской подлодкой), Роде ухмыльнулся: он-то точно знал, что там не было его сокровища.
А в апреле, перед самым штурмом Кёнигсберга, семьдесят ящиков весом девять центнеров были вывезены из Королевского замка и укрыты в одном из бункеров. Эти бункеры предназначались для гитлеровской диверсионно-террористической организации «Вервольф». Диверсанты готовились к длительному сопротивлению – для них был построен не один десяток мощных подземных сооружений на территории Восточной Пруссии и в самом Кёнигсберге. Целенаправленный взрыв близстоящего дома закрыл вход в место захоронения Янтарного кабинета. Среди всеобщей неразберихи в превращённом в развалины городе только Альфред Роде по одному ему известным приметам мог отыскать это место.
Немцы в спешном порядке покидали разрушенный город: кто шёл пешком, кто ехал в повозке или на велосипеде, женщины везли детские коляски, а рядом ползли колонны танковых частей, — вся эта пугающая вереница двигалась в три-четыре ряда по направлению к морю, в Пилау. Ильзе Роде удивлялась, почему они не пытаются уйти вместе со всеми, ведь любимого города - жемчужины Европы, в котором витал дух Иммануила Канта, после массированных бомбардировок больше не существовало. Однако бывший директор Прусского музея был непреклонен.
- Меня русские не тронут, я никогда не был нацистом, я известный искусствовед, у меня мирная профессия, - убеждал он жену, а сам думал: «Не отдам, никому не отдам своё янтарное чудо - ни немцам, ни русским. Это принадлежит мне. Все они погубят такую красоту. Только я знаю, как надо обращаться с этим великолепием, как сохранить его. Только я в курсе, где оно находится. И без Янтарного кабинета я отсюда никуда не уеду».
И ведь не уехал. Почему? Янтарное сокровище, видимо, было ему дороже собственной жизни. Он не мог оставить в разрушенном городе то, что, казалось, принадлежало ему; то, чему он посвятил всю свою жизнь. По всему выходит, что Янтарная комната не покидала край.
После взятия Кёнигсберга в разрушенный город прибыл русский профессор-искусствовед Брюсов на поиски вывезенных фашистами из России произведений искусства. В Орденском зале, где ещё недавно лежали ящики с бесценными панно Янтарного кабинета, он увидел только медные подвески от Царскосельских дверей, обгорелую резную лепку да железные пластинки с винтами, которыми части панно были прикреплены к стенам ящиков. На основании этого был вынесен вердикт об утрате Янтарной комнаты. Доктор Роде подтвердил, что упакованные панно сгорели в Орденском зале в результате английской бомбардировки. И, странным образом, русская контрразведка от него отстала. Или это было лишь видимостью?
Осенью тысяча девятьсот сорок пятого года Альфред Роде получил радостное известие: оказалось, жив его сын. Доктор торжествовал: он сумел обмануть и русских, и немцев. Пройдёт несколько лет - всё уляжется, начнётся другая жизнь, непримиримые государства больше не будут воевать, и тогда они вместе с сыном вывезут шедевр Прусского искусства в Германию в какой-нибудь маленький невзрачный домик. Он обязательно найдёт способ, как это сделать. И тогда, легко прикасаясь к волшебному камню, только его семья будет наслаждаться этим магическим чудом.
Бывший директор Прусского музея изобразительных искусств и хранитель Кёнигсбергского янтарного собрания Альфред Роде не предполагал, что жить ему и его жене оставалось несколько часов. Или сам запланировал эту «смерть»?
По одной версии они умерли от голода ночью, по другой – скончались от тифа в больнице, по третьей – покончили жизнь самоубийством. Однако не верится в эти версии.
И позже загадочным образом гибли люди, которые пытались приблизиться к тайне.

***
Когда я прохожу мимо того места, где в детстве бродила по развалинам Королевского замка, часто думаю о докторе Роде. Неужели он ни с кем не поделился своей тайной, и никто никогда не найдёт это сокровище? Но ведь один пожилой человек не мог спрятать громоздкие ящики, значит, были свидетели. Почему они молчали? Или не молчали? И кто-то нашёл клад, а теперь наслаждается в одиночестве шедевром? Вопросы, вопросы… Но всё чаще мне в голову приходит мысль, что это не супруги Роде умерли той ночью. Больше похоже на мистификацию. В той неразберихе, что творилась после взятия Кёнигсберга нашими войсками, думаю, это вполне можно было организовать. К тому же как-то в Интернете я наткнулась на такую информацию: «Когда работники «СМЕРШ» обнаружили справку о смерти и выписку о захоронении Роде на кладбище «Луизы», командование приняло решение вскрыть могилу. Десять немецких военнопленных несколько часов долбили мёрзлый грунт. Когда яма достигла глубины почти пять метров, стало ясно: могила пуста. С тех пор ни живыми, ни мертвыми супругов Роде никто не видел».
А вдруг хранитель Янтарного кабинета нашёл способ вывезти своё сокровище и любовался им до настоящей смерти, каждый день заряжаясь великолепием, сотворённым когда-то из смолы реликтовых деревьев? И, возможно, где-нибудь в маленьком саксонском селении в невзрачном домике живёт чудо из солнечного камня, радуя глаз наследников доктора Роде.

***
С этими мыслями я окунулась в золотую осень Екатерининского парка. Я осень не люблю, но отдаю ей должное, когда она разбрасывает краски, напоминая мне янтарное великолепие. Пока бродила по аллеям, не покидало ощущение, что в этот день действительно побывала в Королевском замке, который наяву видела лишь в развалинах или на старых фотографиях. И смотрела на янтарный кабинет глазами доктора Роде.
Это здорово, что снова радует глаз Янтарная комната. Но где же всё-таки та, которая была создана мастером Андреасом Шлютером для прусского короля Фридриха I и подарена им Петру Первому? Версий много, но тайна так и не разгадана. Не хочется думать, что где-то в подземельях янтарь потемнел и потерял свою привлекательность.
Как-то странно переплелись события в двух главных городах моей жизни. И это причудливое переплетение не даёт мне покоя по сей день. И загадал же загадку этот невзрачный с виду человек, влюблённый в солнечный камень.

Спасибо, Га! Очень интересно написано!

Ле, рада, что тебе понравилось.

А ещё?)))

Концерт органной музыки в соборе

Орган звучал под сводами собора,
До сердца доставал. Какой размах!
Он выводил мелодии узоры,
Как будто говорил со мною Бах.

Я слушала адажио, аллегро,
Звук то стихал, то бился в вышине.
И жил собор как символ Кёнигсберга,
Потерянного в страшной той войне.

Здесь Бах далёкий становился близким,
Пропитывался музыкой собор.
А тоненькие пальцы органистки
Играли жизнь войне наперекор.

Отлично! Спасибо!

Сегодня прочитала на зборе
Написаное кем то объявленье -
Концерт органной музыки в соборе.
Свободный вход, но тоько в воскресенье.

И вот напялив от Диор сапожки
Под новенькую шубку из шиншиллы
По заметенной инием дорожке
Я на свиданье к Баху поспешила...

...Там было все - адажио, аллегро,
Хоралы, блин, прилюдии и фуги.
И я стояла в храме Кенигсберга
Как будто посредине центрофуги.

А звуки все витали как виденья.
И голова вдруг сладко закружила...
И жизнь вся промелькнула как мгновенье,
Так музыка меня заворожила...

... Проснулась я в каком то старом доме.
Во рту язык сухой как в ступе пестик.
Какой то человек в дверном проеме.
На мне же из одежды только крестик.

И скомканая простыня, наверно
Мне многое бы рассказать могла бы.
Но на столе вино и сыр - не скверно.
Блин, до чего ж наивные мы, бабы...

...Как добралась домой почти не знаю.
Но точно помню, там же на заборе,
Отчухаюсь, схожу и прочитаю -
Концерт Вивальди, вроде бы, в соборе...

Надеюсь ты не сильно сердишься Галина..

Давид, да когда я сердилась? Мне в кайф.

Давид, браво! Улыбнуло!