Tatjana / проза /

Остаток дня прошёл в тех же раздумьях. Нора погрузилась в них так глубоко, что пропустила заход солнца, очнувшись лишь в ту минуту, когда в дом влетел Пат, обеспокоенный её отсутствием на привычном месте. Примчавшийся сломя голову, он забыл сейчас и о грязных лапах, и о неуклюжести большого собачьего тела. Кружа, заглядывая в глаза, хватая девушку за подол, он тащил её к камину.

- Ага, ты тоже заметил, что тут думается лучше, - с улыбкой сказала она, и щёлкнула пальцами над хворостом, сложенным в камине.

Пат не обратил никакого внимания на вспыхнувший в камине огонь, он ловил взгляд девушки и всем своим существом требовал от неё рассказа о вчерашнем посещении пещеры. Не смея обмануть его надежды, она принялась рассказывать про всё, что ей удалось узнать и понять.

Вот теперь Пат не сводил глаз с огня; он притих, и лишь изредка тяжело вздыхал. Когда же в пламени появился беломраморный дворец, по ступеням которого спускалась молодая женщина, державшая в руках что-то напоминающее мандолину, он встал и побрёл в угол комнаты, где уложил голову между вытянутых передних лап и закрыл глаза. Нора подошла к нему, и, усевшись рядом, стала его гладить, уговаривая как маленького:

- Ну, что ты… это ведь было очень давно… что тебя так расстроило? Не молчи, давай вместе разбираться во всей этой истории. Ну, хочешь, мы с тобой отправимся на север, как написано в этом дневнике?

Пат поднял не неё глаза, и Нора поняла, что он плачет… Чёрный лохматый пёс – морской дракон – заплакал, увидев женщину с мандолиной, жившую столетия назад.

На следующий день они перед рассветом отправились к реке. Нора шагала впереди, а обернувшийся осликом пёс вёз на спине мешок, куда заботливая хозяйка сложила всё, что нашлось в доме из инструмента. Его оказалось немного: маленький топорик, большой нож и связка верёвок. Добравшись до реки и сгрузив мешок в беседку, они пошли обследовать берег. Нора разглядывала деревья, пытаясь высмотреть среди них прямые и стройные, но, сколько ни старалась – ничего подходящего не увидела.

- Придётся вернуться. Сосны из бора нам больше подойдут, но это мы отложим до вечера – вот-вот солнце взойдёт. Ты ныряй, а когда приплывёшь обратно – я буду здесь.

Ослик исчез; дракон поплыл в море, гребень его удалялся. Нора осталась одна и направилась к дому. Пробродив весь день между сосен, она сделала на них пометки.
Прошедшей ночью парочка приняла решение пуститься в путь на север, а так как река несла свои воды именно оттуда, грех было ею не воспользоваться. Но, как показало первое водное странствие, – плот был необходим, и для его строительства сосны подходили как нельзя лучше.

Убедившись в этом, Нора решила, что пора подыскать удобную одежду. Рассматривая свой нехитрый гардероб, девушка выбрала самую прочную длинную юбку, лёгкую кофточку, тёплый свитер (в котором до этих пор – ни разу не возникало надобности) и ботинки на толстой подошве. Волосы она решила повязать платком, а сверху надеть широкополую шляпу. Свитер Нора предполагала положить в холщовую сумку, переделав её в рюкзачок. Для этого к сумке нужно было пришить пару лямок, чем она и заняла остаток своего вечера.

На заходе солнца вернулся Пат и, обернувшись слоном, принялся валить выбранные сосны, стаскивать их к реке и складывать на берегу. С этим он управился довольно быстро, но вот на превращение сосен в брёвна ушёл не один день – пришлось побыть и бобром, и медведем…

Заготовленные брёвна спустили на воду и связали лианами, тут потребовались ловкие пальцы орангутанга. В последнюю очередь на плоту соорудили шалашик и привязали к двум крайним брёвнам длинную верёвку. Теперь плот можно и тащить против течения, и толкать. На все приготовления ушло около недели. Не тратя больше времени, отплытие назначили на следующее утро. О еде в дороге можно было не беспокоиться: для дракона в реке – вдоволь рыбы, а Норе достаточно и растущих по берегам плодов.

На рассвете дракон «впрягся» в плот и путешествие началось. Плот получился довольно-таки тяжёлым, но плыть с ним против течения могучему дракону не составляло труда. Петляя, река продвигала путников на север, но наступил день, когда она свернула на восток, и дальнейший ход по ней увёл бы совсем в другую сторону от намеченной цели. Пат, подогнав плот к берегу, дожидался в воде вечера, а Нора, сойдя на сушу, собрала валежник и разожгла костёр, чтобы проверить свои предположения, вглядываясь в пламя. Она не ошиблась: река действительно уходила на восток и не возвращалась. Следующую часть пути им предстояло проделать по суше, и надо было продумать и решить, как им действовать дальше. Ночью Пат мог отправляться в путь любым животным, способным нести Нору на спине, но вот днём, чтобы выжить, ему полагалось находиться в воде. Конечно, было вполне вероятно, что на каждый рассвет – найдётся по какому-нибудь водоёму (ведь хватило бы и лужи, чтобы пережить день маленькой рыбкой), но «вероятность» – это не то, на что можно полагаться в вопросах жизни и смерти.

Солнце село за горизонт и Пат присоединился к Норе возле костра.

- Что ж, пора спать, а утром мы проведём эксперимент, - подытожила Нора, и они улеглись. Умаявшиеся за день, уснули они тотчас же, и рассвет встретили полными сил. Пат нырнул в воду, оставаясь у берега; живописная драконья морда возлежала на мелководье.

- Теперь покажи мне, в какое самое маленькое животное ты можешь обернуться в воде, - попросила Нора.

На месте дракона заплескалась акула.

- Нет, эта рыбка нам не подойдёт. Нужно что-нибудь другое.

На месте акулы появился морской конёк.

- Это уже лучше. А можно что-нибудь ещё поменьше? Сможешь, превратишься в лягушку?

- В лягушку я могу только ночью, - возразил Пат.

Зато «поменьше» - оказалась пиявка, на которой и остановила выбор экспериментаторша. Быть пиявкой Пату не понравилось, и он вернулся к драконьему образу.

- Иди, позавтракай, а я займусь делами, - отпустила дракона подружка, а сама отправилась обследовать берег.

Найдя то, что искала, Нора принялась рыть яму, – так это виделось Пату, не спускавшему с неё глаз. Однако он ошибался: целью его спутницы была не яма, а глина, которую она добывала и из которой – после многократных неудачных попыток – ей удалось соорудить вполне приличный небольшой сосуд с довольно узким горлышком. Хорошенько просушив его на солнце, к вечеру она обожгла свою первую поделку на костре, чуть позже растолковав Пату план действий:

- Будешь перед восходом превращаться лягушку, запрыгивать в кувшин с водой, а там уже становиться пиявкой. Это на тот случай, если вдруг по дороге нам не встретится ни одной лужи. Кувшин с водой я поставлю в заплечный мешок, там у меня всё равно кроме свитера и ножа ничего нет. Днём будем отсыпаться, а по ночам идти.

На том и порешили. Но в этот план пришлось внести некоторые коррективы.

Сидя у костра, разглядывая огонь, Пат вдруг спросил о том, чем им давно следовало бы всерьёз поинтересоваться:

- Как ты думаешь, сколько времени нам потребуется на дорогу?

- Думаю, месяца два, - ответила глядящая в пламя Нора, поразмыслив и что-то подсчитав.

- А ещё… тебе известно, когда три луны встанут над северным полюсом? – задал Пат новый вопрос.

Вот на это у Норы готового ответа не было. Она надолго замолчала. Встала, прошлась по берегу реки, посмотрела на светившую первую луну, вернулась к костру и ответила:

- Это я тебе скажу завтра, когда взойдёт третья луна. Но мне на всю ночь потребуется пламя костра, так что за тобой дрова.

Она почти неподвижно просидела до утра, глядя на пламя, изредка поднимая глаза к небу, и утром перед восходом солнца объявила:

- Осталось ровно два месяца до стояния трёх лун над северным полюсом, и у нас не будет времени на то, чтобы спать целыми днями. Часть дня – придётся идти пешком; отдыхать будем с рассвета до полудня. Следующее стояние лун через двести пятьдесят лет, и нам нужно поторапливаться.

С восходом Пат отправился в реку, а Нора улеглась возле потухшего костра и мгновенно уснула.

Не успела дописать. Завтра днём уезжаю на неделю в свои поля. Остальное теперь уже когда приеду. Эта глава коротенькая, но больше некогда, жаль... так хорошо писалось :D


Глава 5



Нора шагала по хорошо утоптанной дорожке между высокими деревьями, солнечные зайчики прыгали под ногами в кружевной тени крон. Тёплый ветерок шептался и заигрывал с листьями, а голубое солнышко пытавшееся пробраться сквозь эту их кутерьму, выводило на дорожке рисунок похожий на живой орнамент ковра. Широкая тропа то ныряла с косогоров, то поднималась на пригорки, обходила овражки, большие застоявшиеся лужи, бывшие когда-то озерцами, но упрямо бежала вперёд на север, в тот край, куда весной отправляются стаи птиц. Туда откуда дует холодный ветер и туда где солнце по полгода светит, радуя не теплом, а нескончаемым светом, или прячется на те же полгода, пугая бесконечной ночной тьмой. Где торосы похожи на ледяные дворцы, где живут невиданные звери, и где чёрное небо вспыхивает загадочным плывущим светом. Север… - суровый жестокий край – всё это ещё только предстояло увидеть Норе и её другу, сейчас они даже представить не могли, что ждёт их впереди, да они и не пытались, шли себе и шли. Где-то далеко в стороне от их пути шумели многолюдные города, корабли бороздили моря, пелись песни, шла торговля. Люди влюблялись и ненавидели, рождались и умирали. А здесь на их пути властвовала первозданная природа. Здесь вдалеке от торговых путей встречались только птицы, да непуганые звери иногда пересекали дорожку.

За плечами отважная путешественница несла холщовый мешок, в котором стоял, обложенный ветками, наполовину заполненный водой кувшин и плескался пиявкой Патуля. Свитер она давно одела на себя, вокруг стало гораздо холоднее и с веток деревьев, мимо которых лежал путь, давно перестали свисать персики, но лес радовал кислыми яблочками, малиной, орехами. В общем, жить было можно, и если вспомнить своё первое морское путешествие с Патулей – то и весело. Поход перевалил далеко за половину, позади остались две трети пути. Часть которого они с Патом проделали на плоту по реке, часть Нора провела на спине вороного коня, довольно много прошла пешком. Но особенно запомнилось ей то время, когда они, выйдя из фруктового леса, оказались на краю бескрайней степи.

Тут обсуждая следующий этап пути, решили превратить Патулю в летающего дракона. Ну, получался же у него морской, почему же не попробовать вкусить прелесть крылатого образа? Сначала Нора пыталась рассказать, какой он – дракон летучий; потом показывала в пламени костра картинки; потом пошли эксперименты. Опыты ставили всю ночь, но то крылья оказывались слишком длинны, то про хвост забывали, укоротив крылья. То хвост мотался длиннющей верёвкой и мешал полёту, а брюхо получалось слишком тяжёлым. В общем, пока довели пропорции летуна до ума, ночь кончилась. Патуле настало время нырнуть в кувшин, а Нора от усталости провалилась в глубокий сон. Но зато, как только солнышко село, Патуля в новом образе, несказанно довольный своим внушительным видом, взлетел над степью. Степь они преодолели за неделю, оставив полпути за спиной.

Теперь, среди леса у дракона не было стартовой полосы, по которой он мог бы разбежаться, чуть распустив крылья. Деревья вдоль дорожки стояли слишком близко, и путникам пришлось вернуться к «обычному» режиму похода. Сейчас пред заходом солнца, Нора шла, разглядывая разительно поменявшуюся природу. Она никогда не покидала своего благодатного края, ничего кроме своего уголка не видела, ну разве что иногда заглядывала сквозь пламя за соседнюю гору, насколько хватало её способностей.

Дорожка бежала вперёд уже не первый день, но вот лес расступился и далеко впереди, почти на горизонте засинели горы. Голубое солнце закатилось, и на плечо Норы из кувшина выпрыгнула лягушка. За время дороги Патуля ловко научился это делать. Увидев перед собой необозримый простор, он не раздумывая рванул вперёд и вот уже красавец дракон расправляя могучие крылья взлетал впереди идущей Норы. Патуля сделал круг и вернулся. Девушка забралась к нему на спину, уселась между выступами гребня, ухватилась покрепче за передний и они взлетели. Наверху оказалось гораздо холоднее, и холод усиливался по мере их движения. Дракон всё медленнее и медленнее взмахивал крыльями, глаза его закрылись, через несколько минут он спланировал на землю и остался недвижимым, распластав огромные перепончатые крылья. Нора соскочила с его спины, подбежала к морде, и тут поняла, что Патуля спит. Пытаясь разбудить, заснувшего в неурочный час летуна, девушка отчаянно колотила кулачками по его носу. Но результата не последовало, Пат спал мертвецким сном. Холоднокровная рептилия впала в спячку. Разбудить её могло только тёплое солнышко. А до рассвета было ещё ой как далеко. Холод забирался под свитер, и Нора отправилась собирать хоть что-нибудь для костра. Ходьба разогрела. Запасясь ветками карликовых деревьев растущих вокруг во множестве, девушка развела костёр. Так она и скоротала время до рассвета, то греясь у костра, то собирая для него ветки. Перед рассветом видно по инерции дракон исчез, и на его месте появилась сонная лягушка. Запихнув её в кувшин с водой, и проследив дальнейшее превращение в пиявку, Нора заспешила к виднеющимся вдалеке горам. Днём, когда пригрело солнце, она поспала, а вечером развела костёр и села дожидаться появления Патули из кувшина. Ночью сидя на спине вороного коня, она слушала глухие удары копыт по земле и клевала носом, вздрагивая и стараясь не свалиться. Рассветало медленно, скалистые горы вырастали впереди всё выше и, наконец, на самом восходе они очутились у их подножья. Между двух скал обнаружился проход, но войти в него путешественники не смогли, оба валились от усталости.

- Спать, - единственное, что смогла произнести Нора и, осторожно спустив на землю мешок с кувшином, провалилась в сон.

Спасибо, мои дорогие

Окончание главы 5

Нора проснулась оттого, что кто-то щекотал ей ухо. Попробовав избавиться от навязчивого незваного игруна, она перевернулась на другой бок в надежде, что от неё отстанут, но не тут то было – чёрный большой пёс моментально завладел вторым ухом. Сопя и причмокивая, он вылизывал не только «свежее» ухо, но и перебрался к щеке, глазам и носу. Спать стало совсем невозможно, и девушка поднялась. На небе во всю мигали звёзды, и первая луна хозяйничала среди их скоплений. Нора охнула:

- Да я весь день проспала!

- Не только день, но и вечер тоже, - поддакнул Патуля, сидящий возле и пытающийся всё же лизнуть её нос.

- Как же мы теперь ужинать будем? Ни одной ягоды не видно – темно… - сокрушалась Нора.

- Тебе не повезло, - вздохнул любитель чужих ушей и носов, - но обо мне можешь не беспокоиться, я поймал парочку мышей и вполне сыт. Хочешь, и тебе принесу?

- Нет! – выпалила хозяйка столь любимых Патулей ушей, - уж лучше я потерплю до утра. Хотя, есть очень хочется.

Собрав нехитрое хозяйство, обговорив дальнейшие действия, решив, что Пат пока побудет псом, парочка отправилась в ущелье. Патуля трусил чуть впереди, иногда обнюхивая дорогу и заглядывая в придорожные мелкие кустики. Нора шагала следом, благо, утоптанная дорожка не давала сбиться с пути. Вторая поднявшаяся луна светила с неба прямо под ноги странникам.

Вскоре ущелье вывело путешественников в небольшую долину, и впереди появился огонёк. Похоже, что чуть в стороне от тропы, стояло какое-то жилище. Ноги сами заспешили и спустя полчаса друзья оказались перед маленькой избушкой. Это её окно светилось в темноте: на подоконнике за стеклом горела свеча.

Путники постучались в дом. Дверь открылась сказу, как будто за ней их ждали. На пороге стояла женщина, она держала в руке фонарь, приподняв его до уровня головы, и рассматривала ночных гостей. Пат прижал уши и тихо запоскуливал.

- Входите, - произнесла хозяйка и посторонилась, давая пройти путешественникам.



Глава 6


Нора с Патом вошли внутрь и огляделись. Небольшая аккуратная комната, с развешанными по стенам пучками трав, понравилась сразу. Здесь царил удивительно приятный целительный дух. Метёлочки трав висели и на верёвках протянутых поперёк комнаты. У окна, на подоконнике которого горела путеводная свеча, стоял стол. Вдоль стены расположились лавки, всем своим видом приглашающие поскорее присесть на них, В печи потрескивал огонь, стоял котелок, и булькало вкусно пахнущее варево.

Осмотрев всё вокруг, Нора поискала глазами Пата – куда он запропастился в такой маленькой комнатке? Патуля лежал возле ног хозяйки, достававшей в этот момент котелок из печи.

- Неужели проголодался? – подумала Нора.

Но Пат не выглядел голодным и ждущим еды, он выглядел усталым бродягой, наконец-то добравшимся до своего дома и забывшим обо всем на свете, кроме той, которая ждала его все эти годы. Он не спускал глаз с собиравшей на стол хозяйки. Теперь и Нора повнимательнее пригляделась к ней. Старая женщина, но с живыми, молодыми глазами, поставила на стол котелок, достала миски и ложки, нарезала хлеб и вопросительно глянула на черного пса: поставить миску на пол или?...

Патуля немой вопрос понял и исчез, через мгновение на его месте появился черный кот, выгнул спину и издал пронзительное: мяяяу.

- Мяу, - откликнулось откуда-то с печки.

Кот насторожил уши и замер. Вообще-то он собирался запрыгнуть на стол и, превратившись в мышь, поужинать приглянувшимся кусочком хлеба. Но это ответное - «мяу», заставило остановиться.
- Быть мышью в этом доме смертельно опасно, - мелькнуло в голове у Пата, и возле стола опять оказался черный лохматый пёс, думающий: - так-то оно надёжнее.

- Меня зовут Лиза, - сказала хозяйка, пригласив жестом Нору сесть за стол, - давайте ужинать, разговаривать будем потом.

Она отломила кусок хлеба и подала псу, пристроившемуся возле её ног.

- Это Пат, а я - Нора. Приятного аппетита и, спасибо, за угощение, - проговорила девушка, принявшись за еду.

Хозяйка уронила, взятую было ложку, наклонилась за ней, подняла и отставила свою миску в сторону. Она молча ждала, когда гостья поест. Пат положил голову Лизе на колени и так просидел весь ужин. Женщина гладила пса по голове, а он жмурился от удовольствия. С едой Нора справилась быстро, Лиза собрала посуду, налила ей чашку травяного пахучего чая и переставила свечу с подоконника на стол. Патуля сразу же котом устроился на освободившемся месте, и разговор потёк журчащим ручейком, картинки замелькали в пламени свечи, мысли стали слышимы для всех троих.

Сначала Нора рассказывала их с Патом историю, а Лиза, затаив дыхание, слушала. Она смотрела в пламя и по её щекам текли слёзы. Когда Нора закончила, Лиза проговорила:

- Я жду вас много лет. Другого прохода к полюсу не существует, кругом непроходимые горы, только здесь через моё ущелье можно пройти. Это я оставила в пещере часть дневника и приписала на последней странице наказ идти на север, в надежде… Хотя, наверно нужно рассказать всё с самого начала.

Эта история случилась очень давно, с тех пор три луны вставали над полюсом трижды. Двое встретились, полюбили и поклялись друг другу в вечной любви. Её звали – Лола, его – Пат…

В пламени свечи возник знакомы образ молодой женщины с острова и высокого мужественного мужчины. Нора смотрела на его длинные иссиня-чёрные волосы, шальные бездонные своей чернотой глаза и видела, что этот образ удивительно совпадает с неугомонным Патулей.

А Лиза продолжала:

- Пат всегда был мореходом, его корабли ходили в далёкие страны, да и сам он почти никогда не сидел дома. Когда в его жизни появилась Лола, он на одном из своих островов построил для неё дворец. Стал больше времени проводить на острове, но дело своё не забывал. К нему со всего света съезжались купцы. Привозили редкостные пряности, шёлковые ткани, драгоценности, картины, уникальные книги. Книги он особенно любил, ты видела его библиотеку, вернее то, что от неё осталось… Большая часть таких товаров шла через его остров, порт он отстроил великолепный.

А Лола любила музыку и не просто любила, музыка звучала у неё внутри. Мелодии рождались в ней, её стихи завораживали, песни увозили по всему свету. Музыканты постоянно гостили на острове. Жизнь текла безмятежно, и, казалось, никогда счастье не покинет этот благодатный уголок. Пат иногда сам отправлялся в путешествия, но всегда спешил вернуться к своей любимой. Однажды, в одном из заморских портов он встретил обворожительную танцовщицу, перед красотой которой не смог устоять. Минутное увлечение… разрушившее всю последующую жизнь. Я не знаю, как узнала об этом Лола, но простить мужа она не смогла. Её сердце замолчало. Сначала в ней умерла музыка, потом и сама она исчезла. Пат вернулся на пустой остров. Он бродил по опустевшему дворцу, как неприкаянный пёс, потом закрылся в своей пещерной библиотеке. Однажды утром я нашла двери библиотеки открытыми, мой сын пропал, на столе остался лишь дневник, часть которого ты видела. Понимая, что сам, своими руками разрушил своё счастье, он наложил на себя заклятие и отказался от человеческого образа. Решил, что так он будет искупать вину.

- Лучше бы он отправился искать Лолу… - подумала Нора, - какое-то ужасно нелогичное решение… как ему такая ерунда пришла в голову?

Но, отложив все обсуждения на конец рассказа, девушка опять внимательно стала слушать. Лиза ещё не закончила.

- Мой сын не был ни волшебником, ни чародеем, видимо, он нашёл заклинание в своих книгах. Всё что я тебе рассказываю, я узнала из его дневника. К кому я только не обращалась, пытаясь найти его. Скольких ведьм и колдунов я объехала по всему свету. Чему я только не научилась за эти столетия… Я узнала, как сделать жизнь почти бесконечной, но сына я так и не смогла найти. Всё твердили в один голос, что Пат жив, а вот где он, никто так и не смог сказать. Лолу я тоже не нашла, но с Лолой ещё труднее: её нет ни среди мёртвых, ни среди живых…

Однажды, после очередных безрезультатных поисков я вернулась на остров и обнаружила, что он начал уходить под воду. Я забрала часть дневника, сделала приписку и поселилась в этом ущелье. К тому времени я уже знала, что заклятие можно снять во время стояния трёх лун над северным полюсом. На что я надеялась, отставляя в тонущей пещере наказ идти на север, я не знаю. Наверно, на чудо. И вот это чудо произошло – вы здесь.

С Пата можно снять заклятие: любое заклятие снимается у стоящего точно на северном полюсе в тот момент, когда над ним три луны выстраиваются в форме равностороннего треугольника. Это время длиться шесть часов и наступает каждые двести пятьдесят лет. Много чудес происходит за эти шесть часов, но не всё дано нам знать.

Лиза закончила свой рассказ. Она больше не плакала, она смотрела на Патулю и улыбалась, радуясь скорому его освобождению.

- Моя жизнь затянулась, ничего не сможет меня задержать здесь, если Пат освободится, моя миссия будет исполнена, и я смогу уйти на покой. А теперь давайте спать, утром нас ждёт много дел, - проговорила она и погасила свечу.

Нора устроилась на лавке, кот остался на подоконнике, а куда ушла спать хозяйка, гости не поняли, так как провалились в глубокий сон.

Утром пристроив, как всегда, Патулю пиявкой в кувшин с водой, женщины сели обсуждать дальнейшие действия. Впереди за высокими горами начиналась снежная пустыня.

- Сейчас там полярная ночь, - рассказывала Лиза, - только однажды я выбралась за горы на край снежного царства, но углубиться в него не решилась – путешествовать одной по снегам опасно. А ночь вам на руку: Пат сможет идти сам, тебе не придётся нести его в кувшине. Да и вода бы замёрзла.

Затем Лиза с Норой отправились на чердак избушки, там из большого сундука хозяйка достала две тёплые шубы, пимы, шапки, рукавицы – всё, что могло бы потребоваться в путешествии по студёному краю. В комнату они спустились с ворохом одежды и разложили её на полу.

- Зачем нам два комплекта? Патуля обернётся белым медведем и преспокойно доберётся до полюса, - разглядывая теплые вещи, удивилась Нора.

- Туда доберётся. А обратно? Он что в летнем платье по снегу отправится в обратный путь? – вопросом на вопрос ответила Лиза, - ты не переживай, я специально подбирала очень тёплые и очень лёгкие вещи. Всё это из хорошо выделанных оленьих шкур, ты можешь спокойно одеть две шубки, и тебе будет удобно. Когда с Пата спадёт заклятие, он окажется в той же одежде, что и в тот несчастный день. Уходил он, как ты видела, с тропического острова. Не в шубе же он читал заклятье. Так что давай примерять наряды, а что не получится одеть, спрячем в мешок и нагрузим на Пата.

До обеда всё успели и примерить, и уложить, не забыв и про запас еды. Остальное время до вечера Лиза расспрашивала Нору об её житье. Больше всего Лизу заинтересовал рассказ о родителях.

Маму Нора любила. Пока они жили вместе, то всё время проводили вдвоём. Сколько себя помнила девушка, мама всегда находилась рядом, всегда заботливая, никогда не унывающая, всегда готовая помочь, всё объяснить, ответить на любой вопрос. Единственной запретной темой являлся – отец. Отца дочь видела редко. Они тогда жили в большом замке на берегу моря, милях в десяти от домика в сосновом бору. Отец обитал на отделённой половине замка, куда девочке вход был запрещён. Из отрывочных и очень скудных рассказов матери Нора знала, что её отец – маг, самый сильный и могущественный на планете. Она никогда не называла его – папа, а звала по имени – Шон. В памяти у неё остался образ седовласого, но довольно молодого мужчины, красивого, статного, только уж очень хмурого. Он редко появлялся на «женской» половине, а уж о том чтобы попасть в его апартаменты никогда и речи не заводилось. Однажды Шон собрался в дорогу. Пред этим Нора случайно оказалась свидетелем разговора родителей. Всего она не расслышала, но поняла, что Шону осточертела их захолустная планета, и он решил её покинуть. Как он собирался это сделать, девочка не поняла, единственное, что она очень чётко расслышала, так это его последние слова:

- Во время стояния я должен быть там.

Ни уговоры, ни слёзы матери не помогли. Шон упёрся, ничего не хотел слышать, как будто его сердце окаменело. И через два дня он отправился в путь. Мама ушла с ним, выбирая между мужем и дочерью, она печально сказала:

- Ты уже большая девочка, пора становиться самостоятельной. А я разделю судьбу Шона до конца. Когда-то давно я поклялась ему в верности и клятвы своей не нарушу. Куда он – туда и я, что бы он не решил.

Они ушли вдвоём пешком, их путь лежал на север. Нора перебралась в домик среди сосен, с тех пор прошло пять лет. Где они и что с ними девушка не знала. Она пробовала разглядеть родителей в пламени, но не видела ничего дальше соседней горы. Видимо, магические способности по наследству не передаются, их нужно нарабатывать. А мама и близко не подпускала Нору к магии, ей хотелось чтобы у дочери была нормальная, обычная жизнь.

Нора замолчала, а Лиза, глядя в окно, и как будто сама себе промолвила:

- Идут люди на север через моё ущелье, но никто ни разу не вернулся. Немного таких отчаянных душ… отчаянных или отчаявшихся…

Женщины ещё посидели, думая каждая о своём, и Нора засобиралась в дорогу. Всё что смогла девушка одела на себя, вторая пара пим и запас еды лежали в заплечном мёшке, кувшин она спрятала у себя на груди под свитером, чтобы вода не замёрзла. На улице стало совсем холодно, а пройти за вечер и ночь требовалось много: нужно было выйти под небо полярной ночи.

Провожая путников, Лиза как заклинание твердила:

- Всё сложиться хорошо. Я не сомкну глаз, моя душа пребудет с вами, я не прощаюсь, в пламени свечи я увижу всё, что произойдёт.

Оставив тёплый домик за спиной, Нора шагала через долину, прижимая в груди кувшин с Патулей. К вечеру она добралась до прохода между горами, и в проход её уже внёс на спине вороной конь. Голубого солнца друзья больше не увидели, преодолев горы, странники оказались перед снежно-ледяной равниной, над которой властвовала полярная ночь. Теперь Пат мог свободно путешествовать в любом образе. Удобнее всего, оказалось, передвигаться северным оленем, а когда он падал от усталости, то оборачивался белым медведем, и Нора устраивалась спать между его мохнатых тёплых лап. Так они справились с последней частью пути.

Ну, вот... и до последней главы добрались :D


Глава 8


Странствие подходило к концу, и Нора всё чаще поднимала глаза к небу. Три луны выстроились в треугольник, правда, он пока ещё не был равносторонним, но ничто не мешало стать ему таковым через короткий промежуток времени. Оба – и Нора, и Пат остановились, заворожено заглядевшись на чёрное небо со сверкающими почти по центру тремя светилами. Никогда ни тот, ни другая не видели столь величественной картины. Одинаковые по величине, жемчужно-белые, сверкающие отражённым светом три красавицы чаровали воображение. И вдруг чёрное небо вспыхнуло. Сначала зеленоватым неярким светом, потом всё больше и больше набирая цвет, на небе заискрилась прозрачная зелёная вуаль. Цвет становясь ярче, терял прозрачность, расходился веером. Вот в зелёном заплескался розовый, появился жёлтый и небо заиграло всеми цветами радуги, заманило какими-то невиданными и не имеющими названий оттенками, полутонами. Фиолетовый, пурпуровый, жёлтый накладывались друг на друга в одних местах, просвечивали сквозь друг друга в других, одна вуаль наплывала на другую, догоняла третью, пронизывала и рождала такую игру цвета, что захватывало дух.

Нора стояла, приоткрыв рот, внутри у неё всё пело, и она непроизвольно повторяла:

- Ну, ещё, покажи ещё, ну что тебе стоит!

Кому обращала она просьбу, пожалуй, не смогла бы сказать и сама, но губы шептали и шептали: только не потухай.

А сияние на небе всё разрасталось, уже весь центр неба светился плывущим, колышущимся светом. Но вот движение вширь прекратилось, как будто свет достиг какой-то ведомой только ему границы. Казалось, что разноцветные волны доходили до этого предела и исчезали, становясь невидимыми, а из центра уже спешили новые, но так же пропадали за незримой границей.

Наконец девушка смогла оторвать взгляд от неба и посмотрела вперёд, не устояв на ногах, она села в снег. Встревоженный её падением Пат метнул взгляд в ту же сторону, прежде чем поспешил к ней на помощь, но так же застыл на месте. Под разноцветным льющимся с неба светом, сияя в его играющих лучах, далеко впереди возвышался ледяной дворец. Прозрачный лёд принимал падающий свет, преломлял, отражал, пропускал сквозь себя лучи. Он светился драгоценным камнем среди снежной пустыни. Ни одного тороса вокруг, ни одной возвышенности или бугра - абсолютно ровная снежная поверхность, чуть отражающая свет, расстилалась вокруг дворца, как будто этот бриллиант лежал на белой бархатной подставке.

- Пошли. Нам туда, - промолвила Нора, первая выйдя из оцепенения.

Белый медведь молча последовал за своей спутницей. Проваливаясь по колено в пушистый снег, они долго добирались до дворца. Но вот, длинный путь к северному полюсу оказался позади. Друзья выбрались на широкие ступени, ведущие вверх. Дворец располагался точно на полюсе и это над ним должны встать три луны равносторонним треугольником.

Нора и Пат поднялись по ступеням, прошли через открытый ледяной проём и сразу оказались в круглом центральном зале. Ничего другого в стенах дворца не было. Далеко вверху потолок уходил конусом в небо, и посередине зияло круглое отверстие. Через него лился разноцветный свет, освещая зал. Свет падал и через прозрачные стены, озаряя всё вокруг. Усталые путники рассматривали зал, вдоль стен которого, выстроились большие ледяные кубы, каждый увенчанный прозрачной статуей. Нора пошла вдоль статуй, вглядываясь в лица.

- Лола… - прошептала она и остановилась напротив тоненькой ледяной фигурки с закрытыми глазами.

Пат в это время находился почти на противоположном конце зала – он шёл в другую сторону и тоже замер перед одной из фигур. На него «смотрела» женщина до боли похожая на Нору, только немного старше. В это время что-то резко изменилось в освещении, да и вообще во всей окружающей обстановке. Развернувшись к центру зала, оба путешественника увидели, что от пола в небо через круглое отверстие поднялся столб лучезарного света.

- Теперь ты можешь встать в этот свет, и чары спадут. Три луны над северным полюсом, такое бывает только раз в двести пятьдесят лет, - проговорила Нора. Её голос звонким эхом прокатился по ледяному залу.

Пат молча кивнул, но почему-то не поспешил снять с себя заклятие. Нора прошла к нему через зал, осторожно обойдя столб света. Патуля рассматривал две соседние фигуры, одна из которых привлекла его внимание, посмотрела на них и Нора. Перед ней стояли мама и Шон.

- Почему? Зачем? Что происходит? – взрывались у неё в голове вопросы, ответов на которые ей никто не мог дать. Слёзы катились по щекам девушки, сердце сжималось в маленький трепещущийся комочек, но изменить что-либо не представлялось возможным. В зале висела гнетущая тишина, даже у Пата не проскальзывала ни одна мысль. Безмолвные ледяные статуи наполняли зал мёртвым молчанием.

- Во время стояния я должен быть там, - вспомнила Нора последние слышанные от Шона слова. И вот теперь он здесь.

Разглядывая статуи, Нора заметила, что они все чуть окрашены разным цветом, а может это просто стены дворца, пропускающие сияние снаружи, придавали льду в разные тона.

- Там… на той стороне Лола… - проговорила девушка, вытерев с лица слёзы.

Пат бросился к фигурке, на которую указала его спутница. Это действительно была Лола. Во всей своей чарующей красе, такая, какой она была перед тем, как исчезла. Те же тонкие черты лица, те же вьющиеся длинные волосы, тот же тонкий стан, те же ножки. Она стояла как живая, только прозрачно-ледяная. Как это совмещалось, не укладывалось в голове: живая и ледяная…

- Это не статуя, это Лола. Она тут внутри льда… Она не хочет меня видеть. Она не простила, - метались мысли в голове Пата.

- Погоди, не суетись, может она не не хочет, а не может? – перебила его Нора, - она же не знает что это ты.

- Тогда я сниму с неё заклятие, кем бы оно ни было наложено, даже если ею самой, - думал Пат, пытаясь сдвинуть куб со статуей. Куб двинулся легко и Патуля ни о чём больше не рассуждая, покатил его по ледяному полу к столбу света.

- Молчащие души леденеют, - мелькнуло в голове у Норы.

Свет озарил тоненькую фигурку. Синий цвет, только угадывающийся внутри статуи, стал ярче, лёд треснул, рассыпался тысячей осколков и синяя звезда, рванувшись вверх, через отверстие ушла в небо. Она прочертила небосклон и засияла в созвездии Лиры.

- Не простила… - стиснув зубы, констатировал Пат, и шагнул в столб света.

Через мгновение в свете вместо белого медведя стоял молодой мужчина. Высокий рост, мужественная фигура, длинные иссиня-чёрные волосы, шальные бездонные своей чернотой глаза… Нора «слышала» его мысли и понимала, что ещё секунда, и он взлетит такой же звездой, затерявшись в бескрайнем небе.

- Стой, - крикнула она, ни на что не надеясь, даже не зная услышит ли он её.

Пат услышал и замер, повернул к девушке голову и вышел из света.

- Как же они? – спросила Нора сквозь слёзы, обведя рукой вокруг зала, - кто же их выпустит на волю?

- У нас почти шесть часов, мы успеем… - прозвучали в ответ не его мысли, а приглушённый, чуть хриплый голос.

И они успели. Всё оставшееся время Пат с Норой подкатывали к столбу света ледяные кубы, и разноцветные звёзды уходили в небо. Гора ледяных осколков скоро стала мешать. Друзья расчищали завал и снова катили кубы к свету, они делали свою работу: выпускали и выпускали очередную звезду на волю. За это время, треснул и осыпался мелкой крошкой потолок. По залу закрутилась позёмка, стены начали проседать, превращаясь в ледяное месиво. Когда рассыпалась последняя статуя, и зал опустел, Пат обнял Нору, вдохнул запах её волос, чуть отстранил, поцеловал в висок и ничего не говоря, шагнул в столб света.

В небо уходила красная звезда, она шла медленно, как будто жалея о случившемся, но шла упорно вверх и вперёд. Нора долго смотрела на неё, когда та вспыхнув, остановилась в созвездии Гончих Псов.

- Как был бродягой, так и остался таковым… - улыбнулась она своим мыслям.

Только сейчас осмотревшись, Нора обнаружила, что от величественного дворца почти ничего не осталось, и она стоит под открытым небом, среди снежной пустыни. Сияние пропало и только столб света бьёт от земли в небо. Девушка поискала взглядом свой вещевой мешок, брошенный при входе в зал, да так и не потребовавшийся; разглядела высовывающуюся из под снежного завала лямку; и вдруг поняла, что ей будет тесно в мирке родной планеты.

- Я хочу большего, - твердила она, шагая в столб света.

…Нора летела среди звёзд и думала:

- Интересно, наш приход на Северный Полюс был предопределён? Если судить по количеству ледяных статуй в зале, то точно предопределён… Вот только кем?

Она тряхнула головой: ну, и пусть… Но с этой минуты я буду играть в свои собственные игры.