Третий день над озером стояла звенящая тишина. В первый день она была непривычной, на второй – настораживающей, а сегодня и вообще, стала тревожной… Что произошло, Сокол понял только на третий день, далеко после обеда: он сообразил вдруг, что давно не видел Ворону. В последний раз она попалась ему на глаза летящей в чащобу, он еще подумал тогда: не к добру это.

И вот теперь – её нет… Преодолев своё нежелание встречаться с Ястребом (переживания за Ворону оказались сильнее этой неприязни), он отправился к старой ёлке.

Ястреб сидел над полуразвалившимся гнездом, и на вопрос о Вороне сказал, что она была здесь, что они поговорили о Жар- Птице, а куда Ворона делась после этого – ему неведомо, да и не больно интересно, его сейчас больше интересует Гагара, появившаяся на соседнем озере. Кто такая Жар-Птица, Сокол не знал и спрашивать не стал, ему хотелось разузнать побольше о Вороне; ведь того, что ему удалось выяснить – явно не хватало, чтобы разобраться: что с ней произошло.

Вернувшись на озеро, он решил дождаться Филина, о чьей мудрости слыхивал не однажды. Встречаться им, правда, ещё не доводилось, хоть они и делили одну и ту же ветку сосны, восседая на ней по очереди: один – ночью, другой – днем.

Филин вспомнил, что в последний раз он видел Ворону беседующей с Журавлем. Тот, в свою очередь, рассказал о планах неугомонной птицы: отправиться на север и отыскать место обитания альбатросов…

Стоит ли тратить силы на поиски этой неблагодарной? – она ведь не ответила на его чувства, не захотела разделить с ним судьбу… Но, поразмыслив и согласившись с тем, что он не предлагал ей этого напрямую, Сокол отправился на север.

Своей целеустремленностью Ворона поразила и саму себя. До крайнего Севера, места обитания альбатросов, она добралась за считанные дни, и вот теперь сидела рядом с Альбатросом. Казалось бы, мечта сбылась. Альбатрос, будучи гостеприимным хозяином, всячески выказывал готовность подружиться с нею, удовлетворяя все капризы желанной гостьи, …но Ворону что-то настораживало. И не в Альбатросе здесь было дело, а в ней самой. Она рассматривала это чарующее царство снега: бесконечные льды, отражающие и преломляющие лучи Солнца, играющие всеми цветами радуги; бирюзово-зеленую воду, скрывающую свинцовую тяжесть своих глубин, кажущуюся – здесь, у поверхности – ласковой и безопасной… Но эта красота была так обманчива… Ворона видела всю суровость полярного края и всерьёз задалась вопросом: сможет ли она тут жить?

Альбатрос за несколько минут наловил рыбы, сложив перед ней сверкающие серебром дары. …Можно, конечно, привыкнуть есть рыбу… и к холоду, наверно, тоже можно было бы привыкнуть… но вот научиться добывать себе еду в ледяной воде ей было не под силу, и это она понимала прекрасно. Понимала она и то, что сейчас Альбатрос готов для неё ловить рыбу день и ночь, лишь бы она осталась, но пройдет какое-то время, и её беспомощность (такая восхитительная сейчас) превратится для него в обузу… а становиться обузой Вороне не хотелось, тем более для Альбатроса, который так ей нравился. Она сидела на краю ледяной глыбы и раздумья её становились всё горше и горше…

…На всю жизнь запечатлела память Белого Сокола эту картинку: Белая Ворона на блистающей разноцветьем глыбе льда, сидящая перед серебристой горкой рыбы, и Альбатрос, несущий ей свою очередную добычу…

Заложив крутую дугу, Сокол развернулся и отравился в обратный путь, беря курс на Мальдивы: прекрасные теплые острова – такие далёкие от лесного озера и его обитателей.

- Там живут изумительной красоты ласточки… возможно, одна из них захочет разделить со мной судьбу - скрашивал он мечтами свой путь, всё дальше и дальше продвигаясь на юг.

Его мечта сбылась.

Как-то, путешествуя по миру, Белая Ворона пролетала над Мальдивами, и её внимание привлекла удивительная пара: перламутрово-синяя Ласточка и Белый Сокол…