Наступивший день встретил солнцем, еле пробивающимся через облака, но всё-таки солнцем. Выйдя с постоялого двора, ведя Пэка под уздцы, мужчина в черном плаще с капюшоном до самых глаз, направился в сторону базарной площади. В городе развернулась ярмарка. Местные торговцы и заезжие купцы, каждый на свой лад расхваливали выложенный товар. Глаза разбегались - чего здесь только не было.
Лита, выпорхнувшая в окно с самого утра, уже сидела на самом высоком месте: на макушке крыши балагана развернутого как раз посередине площади. Она уже разглядела всё разнообразие, предлагаемых товаров, полюбовалась на шелковые разноцветные ткани и кружева, осмотрела мягкие ковры, внимательнейшим образом исследовала все выставленные зеркала, только ряды со снедью не удостоила взглядом. Сейчас она рассматривала посетителей и пыталась вычислить дочку старосты, про которую рассказывал Финист. Лита искала маленькое круглое зеркальце в оправе серебристого металла с вязью орнамента по краям. Зеркальца не было. Расстроившись из-за неудачных поисков, она пропустила тот момент, когда на площади появился мужчина в черном плаще с конем под уздцы. Он не спеша шел вдоль рядов с овощами и взгляд его блуждал с одного лица на другое, не обращая внимания на товар, останавливаясь только на торговках. Пэк, осторожно переступая, шел сзади. Он-то и обнаружил первым то, что они искали. Уловив его напряжение, мужчина в черном плаще насторожился, и внимательно посмотрел вперед. У прилавка с мёдом стояли двое: молодая дородная девица и мужчина непонятного возраста, в шляпе надвинутой на брови. В это момент на плечо обладателя черного плаща опустилась белая ворона, и взгляды всех троих сосредоточились на этой, ничем, казалось бы, не приметной паре. Между крынок с медом лежало маленькое круглое зеркальце. Человек без возраста протянул к нему руку, взял и поднес поближе к лицу. Повертел в руках и объявил, что покупает его. Не торгуясь, заплатил столько, сколько запросила молодуха. «Надо было просить больше» - сверкнув глазами, подумала она, провожая покупателя недобрым взглядом.

Зеркальце уплыло из под носа… Отчаянию Литы не было предела. Ведь, она специально пораньше выбралась на базар… и вот… - такая неудача…

Спрятав зеркальце в карман, человек прошел вдоль рядов и в центре площади свернул к балагану. Лита вспорхнула опять на его крышу, увидев краем глаза, что Пэк остался на привязи у входа, а черный плащ мелькнул среди зрителей, занимающих места перед началом представления. Через дырявый шатер крыши, ей было видно, что делается внутри, и она внимательно стала наблюдать за происходящим. Перед старым бордовым занавесом, стояло несколько лавок. У входа сидел толстяк, (видимо, хозяин балагана) принимал деньги и пропускал зрителей. Представление сегодня давал заезжий гастролёр, устанавливавший за занавесом ширму, его помощник, молодой парень, открыв сундук, доставал из него кукол.

- Поторопись, Ром, - приглушенно, но так чтобы парень услышал, проговорил гастролёр.

- Один момент, я всё уже приготовил, господин Мэт, - донеслось в ответ.

Ром раскладывал на лавке за ширмой своё сокровище. «Сокровище» было, конечно, не его… но в этот момент он считал его своими. Шесть удивительных кукол легли в ряд на лавке за ширмой. Сколько часов провел Ром, разглядывая их – не сосчитать. Он знал каждую черточку, каждый изгиб, каждую линию своих красавиц. Они все были очень разные: разные платья, разный цвет волос, разный цвет глаз, даже цвет губ у них был разный, не говоря уже о форме. В каждом из спектаклей у них были разные имена, но он придумал им свои – постоянные; и, держа одну из кукол в руках, он не мог отвести от неё взгляда. Это была его любимица - Луноликая Дева. Её зеленые глаза сводили юношу с ума. Они снились ему во сне, они грезились ему наяву, в каждой встречной женщине, он искал именно их – эти зеленые изумрудные глаза, ставшие его наваждением.

- Ну, что же ты, Ром?! – окликнул эго Мэт, - пора начинать! Не спи на ходу, зрители уже ждут.

Занавес раздвинулся и спектакль начался. Литу, сидящую на крыше, спектакль не интересовал, а вот – господин Мэт, заинтересовал очень. Она давно уже узнала в нем человека, купившего зеркальце. Не узнать его было трудно, уж больно приметной была его шляпа.
Нора тоже умудрилась разглядеть нового хозяина зеркальца и по окончанию спектакля, выбежав из балагана, отвязав Пэка, умчалась с ним за город. Вернулись они серыми неприметными воронами и, усевшись рядом с Литой, продолжили наблюдение.

Мэт и Ром, закончив спектакль, складывали кукол в сундук. На дворе стояла запряженная повозка, готовая в любой момент тронуться в путь. Но прохладный вечер был так хорош, что ехать никуда не хотелось. Собрав своё хозяйство, сложив его на повозку, они отправились в кабак. По дороге, немного повздорили, и Ром вернулся к балагану, а Мэт продолжил вечер за кружкой пива в ближайшем кабачке.
Ром улегся в повозке, разглядывая через дырявую матерчатую крышу кусочек неба. Мысли становились всё грустнее, настроение совсем испортилось и он, вздохнув, пробрался к сундуку, решив еще раз взглянуть на свою зеленоглазую красавицу, не раз спасавшую его от хандры. Удивительное лицо куклы без следа прогоняло любую хворь. Открыв сундук, Ром обнаружил под крышкой незнакомую шкатулку. Взял её, приоткрыл и заглянул внутрь. Внутри довольно большой шкатулки ничего не было, кроме круглого зеркальца, уютно устроившегося на черном бархате. Отложив шкатулку в сторону, юноша достал любимую куклу. Расправил шелковое платье, посадил на крышку сундука и встал перед ней на одно колено.

- О!!! Моя королева! У меня есть для тебя подарок! Прими от своего верного слуги, этот скромный дар!

Склонив перед королевой голову, Ром открыл шкатулку и, прежде чем подать зеркальце, заглянул в него.

…Когда он пришел в себя, восстановив дыхание и разогнав туман перед глазами, на него из зеркальца, всё так же смотрела живая Луноликая Дева. Переведя взгляд на куклу, потом опять на зеркало, прижав его к груди, Ром стремглав выпрыгнул из повозки.
Ноги несли Рома к южным воротам города, проскочив мимо стражников, он остановился, только добежав до леса. Свернул с дороги и пошел в чащу. После часа быстрой ходьбы, он рухнул на кучу валежника и уснул.

Выпив пару кружек забористого пива, поболтав с таким же случайным посетителем кабачка, хорошо за полночь, Мэт вернулся к повозке. Он рассчитывал поспать пару часов и отправится в путь, но увидев пустую раскрытую шкатулку и куклу сидящую на крышке сундука, понял что ехать нужно сейчас. Не прошло и пяти минут, как повозка тронулась с места. Отдохнувшая за день лошадь, резво бежала по дороге, вот только бежала она не приближаясь, а отдаляясь от Рома – Мэт выехал из города через западные ворота. Добравшись до леса, он загнал повозку в придорожные кусты, привязал лошадь, зашел за близстоящее дерево, и из-за дерева бесшумно поднялась большая мягкокрылая птица, плавно заскользила вдоль дороги и пропала в чаще леса.

Когда Ром бросился бежать, за ним последовала одна из серых ворон, сидевшая до этого на заборе перед повозкой. Ворона видела, что произошло и теперь, преследуя воришку, не спускала с него глаз.
Немного позднее еще две вороны покинули город. Они пролетели над западными воротами и скрылись в лесу. Обнаружили пустую повозку, и уселись возле неё на дерево.

- Как он смог так быстро исчезнуть? - размышляла Нора, разглядывая край сундука, видневшегося из повозки.

- Как… как… не надо было зевать… кто уснул и проспал полночи? Пока я тебя будила, его и след простыл… - ворчала в ответ ей Лита.

Обсудив очередную неудачу, обе уснули.

Хмурое утро никак не давало проснуться, глаза птички открыли, только когда солнышко пробралось сквозь тучи. Повозки в кустах не было.

Нора слетела с дерева на дорогу и коснулась земли уже ногами, а не птичьими лапками.

- Вот за это и не люблю птичье обличье… засыпаешь с заходом солнца и ночь, считай, пропала зря… - произнесла она, развернувшись в сторону Литы.

Лита спорить не стала, чего спорить, если это правда… Она-то за многие годы в птичьем теле, приспособилась к нему, и могла иногда и не спать ночью. А вот Нора, не так часто пользующаяся крыльями, полностью подчинялась птичьему режиму.
Нора мысленно прошлась по округе, нашла Пэка, позвала его, и уже через несколько минут, троица двигалась в сторону города. Решили следовать по южной дороге, а попасть на неё можно было только через город. Нора наотрез отказалась еще раз залезть в птичье тело. Где-то на южную дорогу должен выйти и Ром, другого пути у парня нет. Не будет же он пробираться чащей, ломая ноги. Да и последить за ним теперь можно, теперь они знали, как он «звучит» в пространстве и, при желании, найти его не представляло труда. Пэк обнаружил ночью парня в лесу и накрепко запомнил его.
А Ром в это время открыл глаза, почувствовал в руке зеркальце, повернулся с живота на бок и наткнулся глазами на собачью морду.