День клонился к вечеру, Эльфида успела приготовить ужин, и пора было разбудить хозяина острова. Она отправилась в спальню, но глянув на сладко спящего Рома, решила дать ему еще немножко понежиться в объятьях Морфея. Устроившись на подоконнике открытого окна рядом с кроватью, она засмотрелась на цветы, растущие под окном. Ей вспомнились другие цветы. Цветы возле домика в лесу, во времена её жизни с Антуаном на континенте.

У Эльфиды, как и у всех эльфов была еще одна маленькая способность: она понимала язык птиц. Не только птиц, но и всех животных, водившихся на планете от бабочки до медведя, правда медведя она за свою жизнь ни разу не встречала, но если бы встретила, то поняла. Все животные понимали друг друга, все были понятны и для Эльфиды, но больше всего она любила поболтать с птицами. Они приносили ей разные интересные новости. Рассказывали об изменениях происходящих на континенте, и порой разжигали её любопытство до такой степени, что ей самой хотелось полететь и посмотреть, что же там происходит. Там откуда прилетают эти путешественницы. Особенно ей нравились рассказы о новых городах, появляющихся в разных местах, о красивых домах, садах, парках, ухоженных двориках и маленьких сквериках. Сама она жила в лесу на полянке, окруженной непроходимым дремучим лесом. На краю полянки журчал ручеёк, спрятанный среди травы, и в жару его прозрачная прохлада позволяла чувствовать себя хорошо. Антуан построил из веток хижину, они вместе обустроили её, а большего и не требовалось. Цветы, раскинувшиеся ковром возле их домика, не только услаждали своей красотой и ароматом, но и дарили сладкий нектар – жизнь текла без хлопот, вот уже много-много лет, и Эльфиде становилось скучно. Хотелось каких-нибудь перемен.
Однажды сорока, трещавшая без умолку на всю поляну, рассказывая в очередной раз о городе, так раззадорила маленькую мечтательницу, что Эльфида категорично заявила Антуану:

- Всё! Летим смотреть! Я хочу видеть город!

Легко сказать: летим… От опушки леса до города, по словам сороки, было совсем не далеко, но до опушки надо еще добраться. Нужно выбраться из чащи… а это непросто. Антуан не стал перечить своей любимой, он только предложил отложить полёт до утра и принялся расспрашивать сороку, куда же конкретно нужно лететь.

Маленьким путешественникам потребовалась не одна неделя, чтобы выбраться из глуши, но они управились и оказались на желанной опушке леса. Впереди расстилался луг и маленькое болотце, бывшее когда-то озерком, сохранившее еще открытую воду по центру. Вокруг болотца стояли отдельные раскидистые деревья и кусты, камыши покачивали своими коричневыми головками, а солнышко пускало блики по воде. Место так понравилось Эльфиде, что она долго не могла отвести от него взгляда. Сразу за лугом эльфы разглядели плетень, отделявший луг от сада. За забором в саду блестела крыша беседки, а большой дом стоял у дороги, между дорогой и домом пестрели клумбы палисадника. Дом и палисадник Эльфида и Антуан разглядели немного позднее. Сейчас перед ними был луг с маленьким озерком, а за ним забор и деревья сада, прятавшие беседку.

Перелетев болотце, полетав по саду и осмотрев все внимательно, Эльфида пришла к заключению, что ей здесь нравится. Ей приглянулся сад со старыми яблонями, клумбы с разнообразными цветами, и особенно понравилась близость озера, хотя и совсем крошечного, скорее похожего на пруд, но очень живописного. Подлетев к дому, эльфы уселись на подоконник открытого окна. Занавеска делала их невидимыми для обитателей жилища, но позволяла слышать, что происходит в комнате. А в комнате двое – мужчина и женщина, обсуждали свои дела. Они решали, стоит ли открыть харчевню. Большой дом позволял это сделать, да и вдвоём, предполагали они, вполне по силам заняться таким делом. Эльфы послушали все «за» и «против», но вмешиваться не стали. Покинув подоконник, они устроились в глубине старого сада, в самой заросшей его части, граничившей с лугом. Насобирав травы, насушив её и полевых цветов с мелкими веточками, эльфы быстро соорудили себе под кустом сирени домик, похожий на гнездышко. И жизнь пошла своим чередом. По утрам Антуан отправлялся обследовать дом и потихоньку знакомился с его обитателями, а Эльфида летела в город. Город был тем, ради чего она покинула лесную глушь. Но город ей не понравился – слишком он был шумным, осмотрев его весь, она потеряла к нему интерес. Дома действительно были большими и красивыми, деревья в садах гнулись под тяжестью плодов, были и скверы, и даже базар с балаганом на площади, но всё это скоро стало привычным, перестав быть таинственным. Удовлетворив своё любопытство, Эльфида скоро нашла себе другое занятие, ей понравилось проводить дни возле маленького озера. Это для людей оно выглядело большой лужей, а для неё оно было – озером. Она перезнакомилась со всеми обитателями этого закоулка и подружилась с ними. В основном тут жили лягушки, да маленькие птички, которые опять стали приносить ей разнообразные новости. Еще были стрекозы и бабочки, с ними Эльфида тоже была не прочь поболтать. В общем-то, её жизнь не так уж и изменилась, по сравнению с обитанием в лесу, чего не скажешь про Антуана.

За это время хозяин дома открыл-таки харчевню. И не смотря на то, что дом стоял на самом краю города, а может именно поэтому, у него появилось много посетителей. Усталые путники входя в город не прочь были подкрепиться, да и покидая его, никто не уходил не отведав кружечку другую эля, прекрасно сваренного хозяйкой. С некоторых пор народ повалил валом – хозяин харчевни прославился прекрасной кухней. Так как он, никто в городе не умел готовить. В чем тут было дело, гадал не один городской повар, но повторить вкус блюд, приготовленных в харчевне у дороги не смог никто, как не старался. Видно у хозяина есть секрет, - решил народ. Секрет секретом… поговаривали всякое… но полакомиться его отбивными и котлетами приходили со всей округи.

А «секрет» у хозяина, действительно, был. Однажды Франц (так звали хозяина) оставив на плите, на большой сковороде жариться мясо, вышел во двор выкурить трубочку, но долго не задержался. Беспокоясь об оставленном без присмотра мясе, он вернулся, и к своему удивлению обнаружил маленького человечка, зависшего над плитой, почти над самой сковородкой. Человечек так был увлечен какими-то своими мыслями, что Францу не составило труда поймать его, осторожно зажав в кулаке, стараясь не повредить прозрачные вибрирующие как у стрекозы крылышки. Антуан (а это, конечно, был он… кто же ещё…) не стал вырываться, а повернувшись лицом к Францу, очень серьезно сказал:

- Ты мне мешаешь. Отпусти. Сейчас самый важный момент.

От удивления хозяин харчевни выпустил маленького волшебника, и обалдело опустился на лавку, благо она стояла неподалёку. А волшебник опять завис над сковородкой с мясом, что-то шепча и теперь еще размахивая ручками. Закончив свои пассы, он взлетел на полку с чистыми мисками и оттуда объявил:

- Ну вот, теперь всё. Теперь можно и знакомиться, раз уж ты меня поймал.

К этому времени Франц обрел дар речи:

- А я-то думал всё, почему вдруг не с того, не с сего еда стала получаться такой вкусной… Это ты… Точно – ты! Теперь мне всё понятно.

Что именно - понятно, он не смог сформулировать, но то, что они с эльфом поняли друг друга, было очевидным.
С этого момента началась их дружба, продлившаяся много лет. Когда Франц умирал, он передал заботу об эльфах, как и харчевню, своему сыну. К тому времени Антуан с Эльфидой давно уже переселились в дом, и сын хозяина вырос под их присмотром.

Однажды, (это уже было не при Франце, а при его сыне Эдварде) Эльфида как всегда покинув дом, опустилась на берегу озера и заспешила к воде. На озере в этот день распустились кувшинки, и ей не терпелось их посмотреть. Она забралась на большой круглый лист, служивший ей плотиком, и оправилась на противоположную сторону к цветущим зарослям. Лягушки толкали лист перед собой и вся компания со смехом двигались через озерко. Путешественницы весело болтали, увлеченные только собой, так что последовавшие события застали их врасплох. Что-то синее, камнем пролетело сверху и ушло под воду. Вода заходила ходуном, фонтан брызг поднялся, казалось, до самого неба, лягушки рассыпались в разные стороны, «плотик» перевернулся, Эльфида успела взлететь, но ноги она всё-таки промочила. На берег из кустов выскочила собака, одна из запоздавших спрятаться лягушек, неловко прыгнула, ударилась прямо об её нос, отскочила и шлёпнулась в воду. Пес оторопело присел на задние лапы, чихнул пару раз, замотал лохматой башкой и скрылся туда, откуда появился. За кустами кто-то прошел, чавкающие шаги начали удаляться, видимо, человек решил, что к воде в этом месте не подойти. Всё произошло очень быстро, и теперь над водой повисла настороженная тишина. Обитатели озерка со всех сторон смотрели на середину водной глади, куда свалился синий предмет. Рассмотреть его никто не успел, и сейчас, в состоянии замешательства, не одна Эльфида, но и остальные свидетели этого происшествия задавались вопросом: надо ли кого-то спасать? Или это – что-то безопасное упало?
Вопрос решился сам собой: вода пошла кругами, и на поверхность вынырнула странная птица. Была она странной... впрочем, не просто странной – необыкновенной. Первым делом – удивлял её цвет. Ярко-синее оперение играло в солнечном свете, создавая некую ауру окутывающего её синего свечения. Казалось, на воде зажегся синий фонарик. Формой тела она напоминала лебедя в миниатюре. Тонкая грациозная шея, изящная голова с длинным клювом, плавные линии тела – делали её совершенно нереальной. Обитатели озера заворожено уставились на незнакомца (то, что это «он» – ясно было, отчего-то, с первого же мгновения). Рассекая водную гладь, незнакомец направился к берегу, и тут стало видно, что шея у него подрагивает, голова начинает клониться к воде. Добравшись до берега, едва выбравшись на сушу, он упал в траву и затих. В воздухе запахло несчастьем. Тишина, сохранявшаяся еще одно мгновение, вдруг взорвалась таким гвалтом, что Эльфиде пришлось заткнуть уши. Она даже представить себе не могла, что её подружки могут быть такими горластыми. Все они тут же сгрудились вокруг незнакомца, наперебой обсуждая: что же теперь с ним делать. Эльфиде, попытавшейся пробраться к потерявшему сознание путешественнику (а в том, что незнакомец путешественник, она не сомневалась), пришлось взлететь. Опустившись возле неподвижного тела и сумев уловить сквозь весь этот гвалт его слабое дыхание, она принялась его спасать (хотите заслужить любовь женщины – позвольте ей себя спасти…) Провозившись довольно долго, дружно навалившись, они смогли, наконец, погрузить пострадавшего на самый большой лист кувшинки, и потащили его подальше от воды. Для маленьких созданий – работа не из легких, но им удалось, всё же, благополучно доставить свою ношу под куст пиона. Лягушки вернулись к пруду, спасительница же – осталась обустраивать своего подопечного. Цветы, подруги, и даже Антуан – были надолго забыты; для них не оставалось времени. Больной (открывший глаза на следующий день) взлететь не смог, ему требовались уход и забота.

Невозможно не любить того, кому мы дарим своё тепло и нежность, кого наша забота делает сильным и поднимает на крылья… Вот и Эльфида влюбилась. Влюбилась в синюю птицу по имени Стиф. Она называла его – моя птица счастья…

…Безрассудна любовь двух совершенно разных созданий …маленькой феи с прозрачными крылышками и завораживающе красивой птицы… Любовь… чаще всего она и бывает – безрассудной…

Когда Стиф поправился, он позвал Эльфиду с собой. У него не было постоянного дома, он действительно, был путешественником; вот в это своё бесконечное путешествие он её и позвал. Ни минуты не раздумывая, она согласилась. Уютно устроив возлюбленную у себя на спине, Стиф взлетел. И, когда он стал набирать высоту, перед ним появился маленький человечек с тонкими прозрачными крылышками. Человечек шел на таран, пытаясь остановить синюю птицу. Но разве может кто-нибудь остановить птицу счастья? …Вот и Антуану, тоже не удалось. Стиф – даже от курса не отклонился, ни на йоту, а Эльфида – и не заметила, как сломанное крыло заставило закувыркаться Эльфа, попытавшегося отстоять своё счастье. Она не видела, как он упал, не узнала, что восстановление после падения было для него долгим и мучительным, и что в жизни у него осталась только одна надежда – время. При падении Антуан сломал ногу. Нога срослась плохо и хромота, так и осталась его спутницей по жизни. Харчевня у дороги, получила с тех пор название «Хромой Эльф». Он перестал прятаться от людей, над входом появилась вывеска с названием, и желающих попробовать его волшебную еду, стало еще больше. Он весь ушел в свою работу, считая её своим призванием. Может, это и спасло его от уныния и дало возможность поправиться. Эльфы живут долго, почти вечно… гораздо дольше, чем птицы…

Прекрасным было путешествие в целую жизнь – жизнь синей птицы. Они облетели весь свет. Последним местом, куда добрались Эльфида и Стиф, был остров далеко на юге от континента. Эльфида оставалась неизменно юной и красивой, синие же перья Стифа серебрились всё заметнее; былые силы покидали его. Однажды, в закатный час дня, целиком проведенного им в созерцании моря со стены форта, Стиф ушел в свой последний полёт. Не расправляя своих поседевших, иссиня-платиновых крыльев, он камнем устремился в воду; наутро волны вынесли к стене форта мертвое тело птицы счастья.

…Эльфы живут долго, почти вечно. …Кто знает, может быть: вновь появится когда-нибудь синяя птица…

С тех пор прошло очень много времени, синяя птица так и не появилась... но появился Ром... Солнце село за горизонт. Мысли Эльфиды вернулись к заботам сегодняшнего дня и она, достав из карманчика фартука серебряный колокольчик, потрясла им над ухом Рома.

- Ужин готов, - услышал Ром, просыпаясь под звон колокольчика, потянулся, сладко зевнул и быстро собрался, помня, что на полночь назначена общая встреча, а значит, к этому времени он должен быть на своём наблюдательном пункте.