Мне понравилось...

Пробуждение
Константин Присяжнюк
(Одноактная пиэса без пролога и эпилога)


Сеpое утpо нудного pабочего понедельника. Однокомнатная холостяцкая малосемейка, напоминающая интеpьеpом гоpод Киев после взятия его монголо-татаpами. Hа измятой несвежей постели пpосыпается после гpандиозного вчеpашнего "бэмса" оpганизм хозяина кваpтиpы Бенедикта Даздpапеpмовича Колупаева.

ГОЛОВА: Ой, бли-и-и-а-а-а-а-а...
ЖЕЛУДОК: Заткнись, дуpа, без тебя тошно. Быстpо сделай ша или я буду буйствовать. Ох, Боже ж мой... Слушайте, вы меня все тут знаете. Знаете, шо я ни от какой pаботы не отказываюсь. Когда Колупаев в детстве пpоглотил гайку - я-таки пеpеваpил и это! Hо шоб меня язва пpобила,если можно спокойно обpаботать те количества той дpяни, шо он вчеpа пил. Это же ж какой-то кошмаp - у меня все болит сейчас, абсолютно все! Hе, ну вы мне скажите - pазве может ноpмальный человек сожpать столько спиpтного, шоб я аж лопался?! Я уж вчеpа тpи pаза в судоpоги впадал - и шо? Hе успеешь выбросить эту дpянь назад, как он уже заливает новую! Я на Глотку пpямо удивляюсь - ты шо, идиотка, подавиться не могла?! Жpет и жpет, пpоpва, а я хоть сдохни совсем!
ГЛОТКА: А че я, че я?! Я, что ли, Колупаева пить заставляю? Сообpажалка на это есть, навеpное! Она-то чем думала - Задницей?!
ЗАДHИЦА: Чего вы там пpо меня?
ВСЕ ВHУТPЕHHОСТИ: Ты бы вообще не вякала! Лежит тут самая здоpовая и вякает еще!
ЗАДHИЦА: Это я-то здоpовая?! Когда Колупаева вчеpа из гостей выкидывали, мне такого пендаля впендюpили - мое почтение! У меня синяк тепеpь на левом полужопии знаете какой!
МОЧЕВОЙ ПУЗЫPЬ: Мне в туалет надо сpочно. Я тут молчу, молчу, но может ведь и несчастье пpоизойти...
ЖЕЛУДОК: Да я б-таки, знаете, тоже не отказался. Она, дpянь эта, по-моему, вообще неоpганическая. Я уж все соки пеpевел - не усваивается. Выкинуть ее надо, вот что!
ГОЛОВА: Ой, бли-и-а-а-а... Анальги-и-ину...
ВСЕ ВHУТPЕHHОСТИ: Колупаев, вставай давай!!! Hоги, ну вы что, не слышите?!
HОГИ: Hе пойдем мы никуда, ну вас на фиг. У нас все коленки ободpаны. И вообще pасслабуха. Потеpпите, блин, не баpе.
PУКИ: Коленки у них ободpаны! Hесчастные самые, ты смотpи, ваще! А у нас все пальцы оттоптанные - это как, ноpмально?! Колупаев, падла, вчеpа думал, что четыpе точки более надежные, чем две - и в автобус, скотина, на четвеpеньках полез! Hет, ну Сообpажалка, в конце концов, есть у нас или нет?!
СООБPАЖАЛКА: Че-то я не вpублюсь никак... Хеpня какая-то... Память, че вчеpа было-то ваще, а?
ПАМЯТЬ: День pождения спpавляли. У этой... как ее... не помню щас.
ГОЛОВА: Ой,ой...Да дайте ж анальгину мне, гады, взоpвусь ведь я !!! Ой,бли-и-и-а-а-а-я-я...
МОЧЕВОЙ ПУЗЫPЬ: Hоги, впеpед! Hу сколько ждать еще?!
HОГИ: Пшел на хер. Пpиказу нету.
ВСЕ ВHУТPЕHHОСТИ: Сообpажалка!!!
СООБPАЖАЛКА: Ща-ща-ща… Че-то ваще не того... Память, а мы это, того, Светку-то бякнули вчеpа, да?
ПАМЯТЬ: Какую Светку?
СООБPАЖАЛКА: Hу, эту... Hу ты ж должна знать!
ПАМЯТЬ: Hе помню ни фига.
ЛЕГКИЕ: Ежели сей минут не покатит никотин - учудим такой кашель, что всем все будет в облом!
СЕPДЦЕ: Вас еще только, наpкоманов отвpатительных, не хватало! Так, массы, я всех пpедупpеждаю официально - если немедленно не будут пpиняты меpы по выходу оpганизма из кpизиса -пpекpащу pаботу. И тогда всем вам, как вы выpажаетесь, пpидет тpындец. Я не шучу!
ВСЕ ВHУТPЕHHОСТИ: Сообpажалка, ты слышала? Давай думай наконец!!!
ПОЛОВОЙ ОPГАH: Pебят, а мне че-то так хоpошо,- ваще. Я пpям возбужденный такой - пpям хоть щас за pаботу!
ПАМЯТЬ: А-а-а! Вспомнила! Так ты, козел, тепеpь pаботы хочешь, а?! Да если б ты вчеpа pаботал, Колупаев бы в жисть так не нажpался! Все ж пучком было с этой Светкой, и только ты, остаток вялый, подвел!!!
ПОЛОВОЙ ОPГАH: Мне вчеpа нельзя было. Техника безопасности запpещает… А вдpуг зачатие пpоизошло бы? Уpодов плодить?
СООБPАЖАЛКА: Память, Светка кто такая?
ПАМЯТЬ: Да не помню я, отвяжись! Главное, что этот уpод вчеpа pаботать отказался - вот и вышло все так!
ЖЕЛУДОК: Слушайте, вы тут свои pазбоpки можете хоть до ночи устpаивать, но нам с Мочевым пузыpем сpочно надо в туалет. И Голове вон совсем плохо. Может, вы-таки наконец заткнетесь и дадите Hогам пpиказ?
СОВЕСТЬ: Господи, Светочка... Как же это я... А люди что подумают... А Иван Сеpгеич... Ой!!! Так на смену ведь надо!!! Ой... ой... Какой стыд, Гос-споди...
СООБPАЖАЛКА: Тихо все!!! Щас pешения пpинимать буду. Кому там куда тpебовалось? В соpтиp? Идем в соpтиp. Hоги, подъем, блин, командиp пpишел! Идем... Делаем, че хотели...О, ка-айф!!! О-о-о...Че еще? А, тебе анальгину, стало быть. Hа, хpяпай. Тpи штуки. Бычок мой от "Астpы" где? Память говоpит, что был заныкан... А, вот. Тэ-эк-с. Че там дальше? Смена, Светочка...
СОВЕСТЬ И ПАМЯТЬ: Обезъянцеву долг сегодня отдать надобно - семь тыщ. И дедушке обещано на гаpаже помочь...
СООБPАЖАЛКА: ...Смена, Светочка, долг, дедушка... Коpоче, в задницу всех вместе. Hаплевать и забыть. Совесть, еще слово скажешь - выкоpчую ваще, ясно? Ма-лчать!
ЗАДHИЦА: Мне еще только Светочки с дедушкой не хватало....
СООБPАЖАЛКА:Ма-алчать, кому сказано! Всем ма-алчать! Все слушай главное pешение: щас Бенедикт Даздpапеpмович Колупаев идет похмеляться! И без pазговоpов мне тут!

Колупаев натягивает штаны и самодовольно улыбается зеpкалу:
- Пусть кто что хошь говорит, а сообpажалка-то есть еще! Думаеть, заpаза, безошибочно...

Галинка! Классика жанра изнутри!

Вот и я так подумала!
Теперь хоть чуточку понятней стало... с чего это народ с похмелья так мучается!

Уморила!

Нда.... Ну очень живописно все, особенно про неорганическую отраву))) Ну и вообще..."ЗАДHИЦА: Мне еще только Светочки с дедушкой не хватало.... " Вот на этом я уже полегла... Спасибо, Галинка!

Ален, вот очень даже верю в эту историю, у нас такой маразм бывает - никаких ужастиков не нужно. Я тоже не бухгалтер, но с налоговой-то почти все общались. Приходит тете 70-ти летней бумага из налоговой: предсудебное, все прочее в том же тоне. ВЫ НЕ ДОПЛАТИЛИ 50 КОПЕЕК! Тот бланк явно стоил дороже))) (сама эту бумажку видела)

Ух, какая же сложная работа у бухгалтеров!!! Я Надюшку ещё больше зауважала...

Мне тоже понравилось!

Алёнка, класс! Моей дочке (а у неё 3 детей!), подарили котенка. Дочка с семьей занимают второй этаж нашего дома, так бедный котенок убегает спать ко мне в комнату, на первый этаж. Так что история понятна

Мне понравилось:
Рассказ Ольги Громыко. Правда, первый раз читала - просто неприлично веселилась))

Замок с секретом

На следующий день после свадьбы родители торжественно преподнесли нам с мужем замок от однокомнатной квартиры. Традиционно молодым дарят ключ, но, поскольку в новой квартире из запирающих устройств покамест имелась только проржавевшая цепочка, замок пришелся как нельзя более кстати.
-Вот, владейте! – Гордо сказал папа, из рук в руки передавая замок, могущий с полным правом называться фамильным – он пролежал в папиной тумбочке без малого десять лет; за истекшее время родители так и не отыскали достойной его двери.
Весила эта частнособственническая радость больше килограмма. Я чуть не упустила его на ногу, обманутая небольшими размерами железного ящичка с двумя штырьками, никелевой кнопкой, двумя агрессивно торчащими запорами в виде дециметровых полос стали. Для обуздания запоров прилагались пять одинаковых ключей под стать замку – длинные, причудливо изрезанные, больше всего напоминавшие пообломанные пилы. При желании ими можно было резать мясо, чистить рыбу и даже отбиваться от хулигана в темной подворотне.
Надо сказать, мы встретили подарок весьма и весьма настороженно. Больше всего нас смущало название этого бытового агрегата: «Накладной реечный замок с секретным механизмом для дверей, открывающихся внутрь». Дотошное изучение инструкции тоже не вселяло уверенности в счастливом исходе дела. Мы оба отлично понимали – если это чудо инженерной мысли заклинит в «процессе эксплуатации», дверь придется выбивать вместе с косяком. «Уходя из дома, не забудьте взять с собой ключ!» - издевательски предостерегал технический паспорт.
-Папа, он, кажется, гаражный… - Робко предположила я. – Может, мы лучше в магазине обычный кнопочный купим?
Куда там! Любимый тесть мужа и по совместительству мой папа настаивал на врезке именно этого замка, утверждая, что все воры города Минска только и ждут, пока мы купим в магазине кнопочный замок.
-Что там воровать? – Заикнулся было муж. Пока что на квартире стоял только колченогий стул, оставшийся от прежних владельцев, да седалище от унитаза, брошенное ими же за ненадобностью.
По папиным словам выходило, что минские воры неприхотливы и встанут в очередь за лампочками, наскоро ввинченными в голые патроны.
Спорить с родителями – себе дороже. Мы рассудили, что дареному замку в скважину не смотрят, и, нагрузившись инструментами, пошли закладывать первый камень в фундамент совместной жизни. Денек выдался чудесный, солнечный, дорога к нашему новому жилищу лежала через парк, золотисто-оранжевый в своем осеннем наряде. По парку носились спущенные со сворок собаки, степенно прогуливались дородные мамаши с колясками, пронзительно перекрикивались галки, словно издеваясь над моими безуспешными попытками привить мужу любовь к прекрасному и вечному.
-Смотри, какая красота! Мир, покой, природа, отходящая ко сну… – Вещала я, пафосно обводя рукой добрую половину окружающей среды, включая высоковольтные линии и обильно дымившую трубу некоего загадочного здания, упрятанного под землю. – Куда нам спешить, давай лучше погуляем, подышим свежим воздухом…
Муж сдержанно отвечал, что спустя каких-то шесть часов начнет смеркаться, светильника в коридоре нет, а ставить замки на ощупь он не умеет.
-Последние ведь деньки… - Канючила я, норовя замедлить шаг, но мой практичный супруг не поддавался на провокации, и руку, держащую меня за локоть, не разжимал. – Ну, муж… потом холодно станет, сыро… снег пойдет…
-Ой, пойдет… - Тонким бабьим голосом мне в тон подвывал муж, по-прежнему не сбиваясь с курса. – Ну хорошо, давай поставим замок и погуляем, ладушки?
Я охотно согласилась, в то время еще не подозревая, что наша неприязнь к замку носит взаимный характер.
Вооружившись долотом и молотком, муж раздолбил хлипкую типовую дверь на манер дятла, озабоченного жилищным вопросом, усыпав пол опилками, щепками и зазубренными реечками. Несмотря на точные замеры, замок наотрез отказался подходить к проделанной для него дыре. Муж сопел, пыхтел, вполголоса ругался нехорошими слова-ми, поочередно ковырялся в дыре инструментами и только что не грыз ее зубами. В ответ на мои ценные замечания и указания любимый супруг только рычал, с удвоенной яростью вращая ручку дрели.
Спустя примерно час замок смилостивился и прошел в дыру, где застрял в перекошенном состоянии. Прежде чем я успела вмешаться, доведенный до белого каления муж со всего размаха огрел непокорный механизм молотком. Лязгнуло, посыпались белые искры! Сообразив, что с вооруженным хозяином шутки плохи, замок встал на место и затаился, замышляя очередную каверзу.
Обманутый легким успехом, муж попытался закрепить замок болтами. Не тут-то было! Или дверь нам попалась железобетонная, или замок каким-то образом подставлял болтам ножку, но после второй сорванной резьбы терпению мужа пришел конец, и он на-мертво прибил замок длинными толстыми гвоздями. Они прошли сквозь дверь и на сантиметр торчали наружу, давая ворам понять, что здесь не шутят. Осталось закрепить на косяке запорную планку. С ней тоже пришлось повозиться. То запоры не совпадали с отверстиями, то совпадали - так идеально, что дверь вообще переставала открываться.
Да еще я, ехидная жена, отвлекала мужа глупыми шуточками – то предлагала перевесить дверь и врезать замок с другой стороны, то просила вбить в косяк два крюка по обе стороны двери – чтобы ночью на всякий случай запираться еще и на швабру.
Но муж мне попался упорный и незлобивый, он молча продолжал инсталляцию замка в интерфейс двери, и добился-таки успеха – установка, пусть не очень аккуратная, была успешна завершена. Отступив от двери на шаг, мы долго любовались сверкающей полосой метала, надежно сцепившей косяк и створку.
-Ну что? – Торжественно произнес муж, одной рукой обнимая меня за талию, а вторую положив на ручку двери. – Открываем?
-Давай! – Скомандовала я, благодарно чмокнув мужа в небритую щеку.
Муж передвинул рычажки на замке – верхний влево, нижний вправо, прижал кнопку и потянул дверь на себя. Из-за долбежа и сопутствующих ему вибраций в хрупком устройстве двери что-то, видно, заело, она короткое время противилась сильной мужской руке, а затем открылась рывком.
За дверью качались на ветру облетевшие макушки деревьев, воодушевлено выли волки, меж рваных клочьев туч светила полная луна, а над шпилем черной громады замка строго по часовой стрелке кружила стая летучих мышей, старательно трепеща крылышками.
Волосы на голове у мужа зашевелились и встали дыбом – то ли от страха, то ли от ветра, безнаказанно гулявшего по квартире. Зашуршали, взмывая над полом, обрывки промасленной бумаги из-под деталей замка.
-Ни черта себе спецэффекты! – С хрипотцой выдохнул муж, и в тот же момент откуда-то сбоку высунулась синюшная волосатая рука, схватила моего законного супруга за горло и попыталась совершить акт удушения.
Эту привилегию я не собиралась уступать никому! Подхватив со стула клещи, я как следует куснула ими постороннюю руку повыше локтя. Когтистые пальцы обижено разжались. Муж, кашляя, свалился на пол и на четвереньках уполз под защиту двери, вслед же за рукой в проеме возникло человекоподобное чудовище с длинными парными клыками, устойчиво ассоциировавшееся со словом «упырь», хотя упырей я никогда не видала и вообще в нечисть не верила. Какое-то мгновение мы таращились друг на другой – одна с ужасом, второй с нарастающим гастрономическим интересом. В результате я окончательно оцепенела, упырь же радостно оскалился и пошел на сближение.
Муж из-за двери ущипнул меня за ногу, возвращая к реальности. Опомнившись и запоздало завизжав, я запустила клещами в крайне непривлекательную морду упыря, ловко увернулась от алчущих лап, проскользнула к мужу за дверь и мы вместе подперли ее спинами.
Увы, упырь повел себя, как заехавшая в гости теща – быстро догадался, что ему здесь не рады, но все равно не ушел. Категорически не пускаемый в квартиру, он раздирал желанный вход, как створки раковины – одной ногой уперся в косяк, второй заклинил щель, и теперь сопел от натуги, оттягивая дверь на себя обеими лапами.
Открывайся дверь наружу, мы бы, пожалуй, не устояли. А так - я мстительно пригвоздила каблуком настырную ступню, необдуманно посягнувшую на наш тридцать один квадратный метр, муж огрел упыря молотком по зазвеневшему лбу, пострадавший взревел от боли и отшатнулся. Я, муж и дверь по инерции скакнули вперед. Автоматически щелкнул замок. Тяжело дыша, мы сидели на полу и прислушивались, не питая никаких иллюзий относительно упырестойкости нашей ДСПэшной двери, но, как ни странно, все было тихо.
Глазок как собственно оптический прибор дверного видения прежние владельцы забрали с собой, оставив для обзора аккуратно высверленную дырку на уровне груди. Привстав, я опасливо заглянула в отверстие. За ним клубилось нечто мутное, бесформенное, вытянутое воронкой вдаль, по структуре и цвету напоминавшее густой шоколадный крем, в который только что подсыпали какао и теперь взбивают венчиком.
-Ну что там? – Шепотом спросил муж, потирая горло.
Я пожала плечами и отодвинулась. Мужу, судя по всему, открылась та же безрадостная картина: отсутствие как упыря, так и типовой лестничной площадки.
-Что будем делать? – также шепотом поинтересовалась я. – Куда все делось?
-А за окном то же самое? – вопросом на вопрос ответил муж, озадаченный не меньше меня.
Я сбегала на кухню. Под окном все так же золотился на солнце парк, звонко смеялась и взвизгивала ребятня, игравшая в казаков-разбойников.
-Все в порядке. – отрапортовала я. – В крайнем случае, вылезем по пожарной лестнице.
Мы немного успокоились, сделали перерыв и пошли на кухню пить кофе из термоса. На шее у мужа постепенно проступали черные отпечатки пальцев, из-за чего он все больше походил на недодушенную Дездемону.
Решение проблемы напрашивалось само собой – деинсталлировать замок. Муж немного посопротивлялся - ему было жалко своей ударной работы, но я наотрез отказалась ежедневно возвращаться домой по пожарной лестнице, хотя не имела ничего против спуска по громоотводу.
Работа предстояла нелегкая - как говорится, легче вбить шуруп, чем выкрутить гвоздь. Муж – пока безуспешно - искал клещи в ящике с инструментами, что-то ворча сквозь зубы. Когда я прислушались, он смущенно умолк.
Тем временем в дверь тихонько постучали. Вряд ли упырь раскаялся в своем нехорошем поведении и пришел просить прощения. Мы растерянно переглянулись.
-Кто там? – спросила я, не придумав ничего умнее.
-Я, деточки, я! Отворите не минуточку! – отозвался снаружи дребезжащий старушечий фальцет.
-Может, соседка? – с надеждой прошептал супруг.
Я на всякий случай накинула цепочку и с молчаливого согласия мужа приоткрыла дверь. На пороге стояла сухонькая крючконосая бабка с корзиной красно-зеленых яблок на локотке.
-Здравствуй, доченька! – прошамкала бабка, расплываясь в однозубой улыбке. Огляделась по сторонам, поманила меня узловатым пальцем и таинственно прошептала: - Яблочками молодильными не интересуешься?
-Что? – не поняла я.
-Молодильными! – повторила бабка чуть погромче. – Для всяческого и полного омоложения употребляемые. Перспективный сорт кудыкинской селекции, из Лысогорского питомника.
-Не интересуюсь! – отрезала я, пытаясь закрыть дверь, но бабка проворно подста-вила лапоток.
-Да ты погодь, погодь, сахарная! Тебе они, сама вижу, пока ни к чему, ты и так девица красоты неписаной, брови червленые, щечки румяные, кровь с молоком… (бабка подозрительно прищелкнула единственным зубом)…, а вот мужу твоему ого-го как сгодятся! Яблочко на ночь скушает – и заскачет, как молоденький…
-Спасибо, я и так не жалуюсь… - ляпнула я первое, что пришло в голову.
Муж, который терпеть не мог яблоки и справедливо считал, что он и без них «ого-го!» и молоденький, не выдержал.
-А ну, пошла вон отсюда, Виагра доморощенная! – прорычал он. – Нам твоего Гербалайфа даром не надо! Сама жуй на ночь свой пестицид вегетативный, а то уж больно вид у тебя непрезентабельный!
И захлопнул дверь.
В нее тут же позвонили. Я машинально глянула под потолок, где сиротливо изгибались обрывки проводов от срезанного звонка.
Муж перехватил молоток поудобнее и щелкнул замком.
На пороге стояли… черти. Человек, тьфу, нечистей, штук десять, все разного роста и комплекции, мохнатые, рогатые, длиннохвостые, и у каждого через плечо – большая клетчатая сумка на двух лямках. Пока мы ошарашено переводили взгляд с одной хитрющей морды на другую, вперед выступил самый нахальный с виду, меченый длинным застарелым шрамом поперек щеки, и вежливо спросил:
-Не будете ли вы так любезны ненадолго пустить нас в свой мир?
-Зачем? – Оторопели мы.
Черти захихикали, переглядываясь и подталкивая друг друга острыми локотками.
-На закупки. – пояснил меченый. – У нас в преисподней слух прошел, что вы, ребята, частные врата наладили, ну, мы и решили подхалтурить.
-Подхалтурить?!
-Видите ли, – несколько смущаясь, принялся объяснять меченый. – Вы не представляете, какая у нас там волокита с отпускными визами. Пока 666 инстанций не отбегаешь, нужных справок не соберешь, каждую у Самого не подпишешь, на землю не пускают. За душами – всегда пожалуйста, срочные командировки по десять раз на дню, только и успеваем – туда-сюда мотаться, а мы ведь не двужильные, нам тоже отпуск полагается – ну, там, в музей сходить, балет послушать, по магазинам пробежаться, селедочки там закупить, конфет, сахара, пивка…
-Вон!!! – взревел муж. – Наглость какая – из России к нам за маслом едут, с Украины – за нижним бельем, из Польши за колбасой, теперь еще черти повадятся наше пиво за границу вывозить! Челноки чертовы! А потом в магазинах шаром покати!!!
Дверь хлопнула, едва не прищемив меченому пушистое рыльце.
-Хам, – очень культурно сказали за дверью, и в дыру глазка полезла скрученная трубочкой банкнота. Банкноту муж, изловчившись, выхватил, а в дыру мстительно ткнул отверткой. По ту сторону взвыли басом, а банкнота тут же обернулась сухим дубовым листом, на котором при взгляде на свет отчетливо просматривались водяные знаки.
-Черт знает что! – к месту сказал муж, потирая затылок.
-Берись за дело! – строго напомнила я, открывая дверь.
За дверью, на бело-желтом одуванчиковом лугу крепко спало трехголовое чудо-юдо. Каждый его выдох поднимал в воздух три легких облачка опушенных семян. Вокруг чуда-юда с победными криками мельтешил низкорослый богатырь в длинной кольчуге с шеломом, поочередно пытаясь отделить мечом от спящей туши три бугристые головы, или, на худой конец, хвост. Меч отскакивал, как резиновая дубинка от бревна. Чудо-юдо не обращало на богатыря ни малейшего внимания. Невдалеке текла река, судя по всему, Смородина, а под Калиновым мостом переминались с ноги на ногу два других богатыря, повыше и поплечистее, ожидая, когда же наконец их не шибко умному брату, Ивану, надоест совершать подвиги, и можно будет вернуться домой и выпить по бочонку пива.
Муж нашел клещи и подступил к замку, щелкая ими, как средневековый стоматолог. Шесть гвоздей, пробивших дверь насквозь (три в наружной стороны, три с внутрен-ней), особых хлопот не доставили – муж прошелся молотком по торчащим остриям, под-цепил приподнявшиеся шляпки клещами и выдернул.
От грохота молотка чудовище проснулось, зевнуло во все три горла, показав ленты зубов, идущих до самого желудка и, так и не заметив вконец уморившегося Ивана, поползло к нам на коротких кривых лапах.
От греха подальше мы закрыли и снова открыли дверь.
На пороге стояли черти. Уже другие, в штатском, с пластиковыми карточками-бэджами на отворотах, как у спецагентов из сериалов про НЛО.
-Таможенная служба! – отчеканил первый, с опознавательными знаками майора, выбитыми на рогах.
-Налоговая полиция. - угрюмо пробурчал второй, не вынимая рук из карманов долгополого плаща. – Тут спекулянты не пробегали?
-Хвостатые? С пушистым рыльцем? Главный со шрамом во всю щеку? Вежливо так говорили? – уточнил муж.
Рогатые спецагенты заметно оживились.
-Да, да, они самые! Это злостные спекулятивные элементы, они подрывают экономику пекла, беспошлинно ввозя в преисподнюю спиртные напитки! Вы пустили их сквозь врата?!
-И их не пустил, и вас не пущу! – с молотком наперевес объявил мой негостеприимный супруг. – Мы с вами двустороннего соглашения о выдаче государственных преступников не заключали, так что уберите свое официальное копыто с границ суверенной квартиры!
Те вытаращили на мужа глаза, но ответить ничего не успели – дверь захлопнулась.
-Дай я открою, у тебя рука несчастливая, – сказала я, и тут же прямо мне в руки свалилась стрела – тупая и корявая, оперенная, судя по всему, подобранным в грязи петушиным пером. По необозримому болоту, придерживая рукой высокую красную шапку, с кочки на кочку скакал костлявый подросток с жалкими зачатками бороды внизу щек, в расшитом золотом долгополом кафтане, с ореховым луком через плечо.
Увидев меня со стрелой, он так и сел на кочку.
-А где жаба?! – хрипло спросил он.
Муж елейным голосом заметил, что это она самая и есть. Я, не оставаясь в долгу, обозвала его Кащеем Бессмертным. Горе-стрелок легковерно позеленел от страха, развернулся, и, обронив-таки шапку, задал стрекача.
А нас атаковали комары – целые тучи изголодавшихся кровопийц, без колебаний сменивших промозглое болото на однокомнатное жилье в центре города. Торопливо захлопнув дверь, мы битый час носились по квартире с газетами наперевес, выпроваживая незаконных эмигрантов в природную среду парка.
По следующем открытии некий подозрительный с виду тип, не поднимая лица из тени широкополой шляпы и старательно пряча когтистые лапы в широких рукавах, вкрадчиво предложил мужу взаимовыгодное сотрудничество. От странного собеседника отчетливо попахивало серой и плесенью. Муж был начеку и наотрез отказался сначала отдать, потом продать, и наконец променять замок на богатство, славу и власть над миром.
Не очень чистый тип мелодично и многообещающе обронил: «Очень, очень жаль… вы меня разочаровали, милейший», после чего исчез в клубе дыма, мелькнув кисточкой хвоста.
На всякий случай мы еще раз хлопнули дверью. Теперь за ней было темновато, но я включила фонарик, и демонтаж замка продолжался в его зыбком свете. Два последних гвоздя прошили дверь с торца, уйдя в ДСП со шляпками, и муж безуспешно пытался подковырнуть их долотом.
На восьмом гвозде муж прищемил ноготь клещами и выдал на-гора весь словарь нецензурной лексики. Я сжалилась и объявила перекур. Мы сидели на единственной табуретке – я на коленях у мужа, и, допивая кофе, любовались звездной летней ночью, пока какой-то неестественно бледный тип в черно-алом плаще, выразительно облизываясь, бесшумно не вынырнул из темноты и не предложил выпить с ним «на брудершафт». Я лениво толкнула ногой дверь, она качнулась туда-сюда.
На пороге переминались три скелета в милицейской форме советского образца. Мы вскочили и рефлекторно вытянулись по струнке.
- Жалоба на вас поступила, граждане, – откозыряв, укоризненно доложил главный из бесплотных, с нашивками сержанта. – Нарушаете порядок, дебоширите. Мусорите в сопредельных мирах (при этих словах скелет протянул мне списанные на упыря клещи), заслуженную пенсионерку обхамили, нанесли умышленное увечье холодным колющим инструментом добропорядочному гражданину Бартоку и тупым рубящим – заслуженному деятелю наук гражданину Клыку. Нехорошо, граждане, придется пройти…
И с надеждой добавил:
- …а может, на месте штраф заплатите?
Муж порылся в кошельке и молча вручил скелетам две купюры. Не выдав расписки, они откозыряли и растаяли в воздухе, оставив после себя легкий запах кирзы.
-И одной бы хватило... – проворчала я, без особой, впрочем, уверенности. – Закрой дверь, пока не вернулись!
Муж хлопнул дверью от души.
На сей раз напротив нее стоял сухонький старичок в белом халате, с глубокомысленным видом помахивая перед замком неким гудящежужжащим прибором размером с плеер, с рогатинкой вместо антенны, на концах которой попеременно загорались и вспы-хивали маленькие неоновые огоньки. За данными манипуляциями с неослабевающим интересом наблюдали трое молодых безусых ассистентов с густо исчерканными планшетками.
-Мультифазный транслокатор, – небрежно обронил старичок, не отрываясь от тумблера настройки. – Интерференция когерентных излучений в фазе пи-квадрат.
Ассистенты благоговейно записали бесценные крупицы премудрости.
-Вы что, издеваетесь? – не выдержал муж. – Ходят тут всякие, торгуют, атакуют, изучают, шантажируют…Помогли бы лучше размонтировать этот чертов транслокатор! У вас случайно ломика не найдется?
Старичок сосредоточенно пощелкал прибором перед самым носом у мужа.
-Гомункулус. – Со вздохом констатировал он. – Хомо сапиенс вульгарис…
Аспиранты дружно застрочили в планшетках.
Муж в сердцах хлопнул дверью. Помедлив, снова открыл. Теперь за ней простиралось коротко стриженное поле в меловых разводах, и две команды – в синем и желтом – оживленно гоняли по нему черно-белый мяч, а из громкоговорителей гнусаво завывал комментатор. Позабыв о замке, муж жадно уставился в проем. Шел второй тайм четверть финала, желтые вели в счете 2:1. Ради сохранения мира и покоя в нашей молодой семье я терпеливо дождалась позорного разгрома синих 5:1, и неназойливо напомнила мужу о замке.
Освоив замковую технику, муж хлопал дверью, как переключателем каналов. По ту сторону попеременно всходили солнце и луна, паслись стада коров и единорогов, шел дождь, снег, бушевала песчаная буря, подметали небо кронами исполинские деревья, квакали лягушки, качались на дубах русалки и удавленники, сшибались богатырские кони, дышали жаром огненные озера, поштучно и россыпью бродили всевозможные герои, разыскивая какого ни есть злодея с целью принудительного перевоспитания, а какой-то небритый субъект в облезлом заячьем треухе назвался Емелей и попросил прикурить. Мы дали ему зажигалку и он умчался вместе с ней, восторженно вопя: «Самородный огонь!».
Наконец муж остановился на безобиднейшем с виду горном рельефе, населенном дикими белыми козлами, и без помех выдернул последний, восьмой гвоздь.
В тот же момент живописные альпийские луга за дверью пошли волнами, потускнели и растаяли, как на экране внезапно перегоревшего телевизора. Не веря своим глазам, мы разглядывали истоптанный коридор, похабные надписи на известкованных стенах, потрепанные коврики под соседскими дверями. Одна из них распахнулась, и на площадку вышел лысеющий мужчина в тапочках, с полным мусорным ведром.
-Так это вы теперь вместо Андрея? Соседи наши новые? – Уточнил он, не торопясь к мусоропроводу – видно, не прочь был почесать языком.
Муж привычно замахнулся молотком.
Сосед, сдавленно хрюкнув от страха, рыбкой нырнул обратно в квартиру. Ведро загрохотало по ступенькам, отплевываясь мусором.
-Я машинально… - смущенно оправдывался муж, отбрасывая злополучный молоток в ящик с инструментами.

Папа, заглянувший посмотреть, как идут дела у молодой ячейки общества, смертельно обиделся кнопочному замку, купленному мужем в ближайшем магазине. Не лежи на подоконнике трофейный дубовый лист со стрелой, мы бы и впрямь поверили, что папа без наркоза оторвал замок от собственного сердца, а мы, неблагодарные существа, обильно присыпали кровоточащую рану крупной поваренной солью…

Спустя месяц, вернувшись после работы в новое, уже немного благоустроенное гнездо, я застала мужа сидящим на полу перед распахнутыми дверями обувной тумбочки.
Муж смотрел финал. Синие вели в счете 1:0.
Я заглянула ему через плечо, вздохнула и пошла на кухню готовить ужин. До финального свистка оставалось десять с половиной минут. Возможно, потом мне удастся прогнать мужа за компьютер, а самой хоть одним глазком посмотреть, так купаются в речке Смородине прославленные русские богатыри…

Обхохоталась! Особенно финал - красота!
Спасибо, Светик!

Такая веселая страничка получилась! А я, после Алёнкиных перлов вспомнила про те, что с интернета когда то себе в блокнотик затащила. Возможно многие их уже читали, но я даже через время читаю с хохотом. Улыбнитесь и вы еще раз. :D Мне понравилось...

Отрывки из детских сочинений.

Плюшкин навалил у себя в углу целую кучу и каждый день туда подкладывал.

Ленский вышел на дуэль в панталонах. Они разошлись, и раздался выстрел.

Во двор въехали две лошади. Это были сыновья Тараса Бульбы.

Онегину нравился Байрон, поэтому он и повесил его над кроватью.

У Онегина было тяжело внутри, и он пришел к Татьяне облегчиться.

Французы бросились наутек, не выдержав духа русской армии.

Лермонтов родился у бабушки в деревне, когда его родители жили в Петербурге.

Чацкий вышел через задний проход и подпёрнул дверь палкой.

Бедная Лиза рвала цветы и этим кормила свою мать.

Хлестаков сел в бричку и крикнул: "Гони, голубчик, в аэропорт!"

Отец Чацкого умер в детстве.

У Ростовых было три дочери: Наташа, Соня и Николай.

Тарас сел на коня. Конь согнулся, а потом засмеялся.

Денис Давыдов повернулся к женщинам задом и выстрелил два раза.

Нос Гоголя наполнен глубочайшим содержанием.

Глухонемой Герасим не любил сплетен и говорил только правду.

Пушкин вращался в высшем свете и вращал там свою жену.

Медведи увидели, что постель медвежонка измята, и поняли: здесь была Маша.

Кругом было тихо, как будто все вымерли... Какая красота!

Его глаза с нежностью смотрели друг на друга.

Суворов был настоящим мужчиной и спал с простыми солдатами.

Плотность населения Австралии составляет 4 квадратных человека на один метр

Декабристы накопили большую потенцию и излили ее на Сенатскую площадь.

Тельняшка у моряка была распахнута настежь.

Поэты XIX века были легкоранимыми людьми: их часто убивали на дуэлях.

Передо мной сидело невиданное зрелище. Это невиданное зрелище была Маруся.

Она не слышала от него ни одного ласкового слова, кроме слова дура.

Машинист поезда и сам не мог толком объяснить, как очутился на Анне Карениной.

Кощей Бессмертный хранил свою смерть в одном из двух яиц, сбивая с толку Иванушку

К автобусу бежала одевающаяся по моде женщина, а за ней аккуратно бреющийся мужчина

Как перевозили революционеры свои листовки? В чемоданах с двойной подошвой.

Дятел уселся и стал грызть дерево.

В клетке сидит мой пернатый друг - хомячок.

Отелло рассвирепело и задушило Дездемону.

А на груди у него была белая мошонка.

Петр Заломов нес красное знамя, по поводу чего все время вспоминал мать.

Серая Шейка грустно опустила зад в ледяную воду...

Медведь выкопал яму под пальмой, открыл пасть, засунул в неё лапу и упал в зимнюю спячку.

Обломов разложил Ольгу на диване.

Шелковистые, белокурые локоны выбивались из-под её кружевного фартука.

...Рембрандт стоял под дождём в семейных трусах и блаженно улыбался...

Крестьянин был зажиточный: он имел свиней и жену.

Корова - это большое животное с четырьмя ногами по углам.

Из-за тучи выглянул луч солнца и огрел кукушонка.

Богдан Хмельницкий послал русскому царю телеграмму.

Сидит Алёнушка на камешке, а в заду у неё темный лес чернеется...

"И собака ушла, с благодарностью виляя хвостом. Не многие люди могли бы так сделать!"

Дождь бывает грибной, проливной, мелкий и крупнокалиберный.

Кактус упал на кота и взвыл от боли.

У нас в лесу зимой не осталось ни одной певчей птицы, кроме вороны.

Пока мушкетеры не привезли королеве подвески, она вешала на уши лапшу.

Замечательно, Галинка!!! Я еще помню одну фразу, так сказать, на всю жизнь запомнила... Невестка внесла свою лепту в комнату и поставила ее в углу...

Спасибо,Галка!Улыбнулась да ещё как
Тоже помню фразу - Татьяна ехала в карете с поднятым задом. :D

Маша сношалась с Дубровским через дупло

Во времена Некрасова колхозники жили очень бедно

Сжигая Москву, Наполеон прямиком попал под Ватерлоо

Пушкин шел на дуэль, еще не зная, что Дантес такая сволочь

Обломову нечего было делать, ведь у него не было компьютера и телевизора

Ну, Галинка, школьники же пишут чистую правду))) И правда, что там без интернета-то?)))

Немного добавлю и я:

Трактор мчался по полю, слегка попахивая...

Летом мы с пацанами ходили в поход с ночевкой, и с собой взяли только необходимое: картошку, палатку и Марию Ивановну.

Умер М.Ю.Лермонтов на Кавказе, но любил он его не поэтому!

Плюшкин навалил у себя в углу целую кучу и каждый день туда подкладывал.

Ленский вышел на дуэль в панталонах. Они разошлись и раздался выстрел.

Дантес не стоил выеденного яйца Пушкина.

Во двор въехали две лошади. Это были сыновья Тараса Бульбы.

Онегину нравился Байрон, поэтому он и повесил его над кроватью.


Герасим поставил на пол блюдечко, и стал тыкать в него мордочкой.


У Онегина было тяжело внутри, и он пришел к Татьяне облегчиться.


Андрей Болконский часто ездил поглядеть тот дуб, на который он был похож как две капли воды.


Лермонтов родился у бабушки в деревне, когда его родители жили в Петербурге.


Чацкий вышел через задний проход и подпёрнул дверь палкой.


Герасим налил Муме щей.


Бедная Лиза рвала цветы и этим кормила свою мать.

Ой, Эд, по части того дуба и Болконского.... Я даже боялась их на эту тему выводить))

А чего бояться Лана, некоторые изречения мне знакомы с конца 60-х годов,

Так в ЕГЭ тоже текст был.... Человек словно дерево... Годы его словно годовые кольца на срезе. Значит, что тут можно написать? "Человек, словно пень, весь в годовых кольцах". И кто написал... Моя же дочь))

Лана, даже не знаю, что и ответить в таком случае

Эдик, Галинка, умора! Умеют же мыслить наши школьники!

Кабаниха нащупала у Катерины мягкое место и каждый день давила на него.

У Ростовых было три дочери: Hаташа, Соня и Hиколай.

Тарас сел на коня. Конь согнулся, а потом засмеялся.

Душа Татьяны полна любви и ждёт не дождётся, как бы обдать ею кого-нибудь.

Шел полк французов и кутузов.

Онегин был богатый человек: по утрам он сидел в уборной, а потом ехал в цирк.

Петр Первый соскочил с пьедестала и побежал за Евгением, громко цокая копытами.

Нос Гоголя наполнен глубочайшим содержанием.

Глухонемой Герасим не любил сплетен и говорил только правду.

Тургенева не удовлетворяют ни отцы, ни дети.

Такие девушки, как Ольга, уже давно надоели Онегину, да и Пушкину тоже.

С Михаилом Юрьевичем Лермонтовым я познакомилась в детском саду.

Герасим ел за четверых, а работал один.

Печорин похитил Бэлу в порыве чувств и хотел через ее любовь приблизиться к народу. Hо ему это не удалось. Hе удалось ему это и с Максимом Максимычем.

Базаров любил разных насекомых и делал им прививки.

Пугачев пожаловал шубу и лошадь со своего плеча.

У Чичикова много положительных черт: он всегда выбрит и пахнет.

Базаров умер молодым человеком и сбыча его мечт не произошла.

Пугачев помогал Гриневу не только в работе, но и в любви к Маше.

Шелковистые, белокурые локоны выбивались из под её кружевного фартука.

Сыновья приехали к Тарасу и стали с ним знакомиться.

Чичиков ехал в карете с поднятым задом.

По дороге в Богучарово Андрей Болконский, как старый дуб, расцвел и зазеленел.

Фамусов осуждает свою дочь за то, что Софья с самого утра и уже с мужчиной.

Таким образом, Печорин овладел Бэлой, а Казбич - Каракезом.

Наташа была истинно русской натурой, очень любила природу и часто ходила на двор.

Герасим бросил Татьяну и связался с Муму.

Грушницкий тщательно целил в лоб, пуля оцарапала колено.

Поэты XIX века были легкоранимыми людьми: их часто убивали на дуэлях.

Здесь он впервые узнал разговорную русскую речь от няни Арины Родионовны.